К забору подбежало небольшое животное и начало громко кричать. После короткого замешательства Селес вспомнил, что это называется собакой.

– Подожди меня тут, – Алиса просунула руку между прутьями калитки и отодвинула щеколду. – Он не любит чужих.

– А зубо… мозго…

– В этой плоскости их нет. Можешь спокойно смотреть вверх.

Прохрустел гравий, потом в темноте возник светящийся прямоугольник открытой двери и тут же исчез. Какое-то время Селес от нечего делать разглядывал забор – он был слишком низким и хлипким, чтобы служить надежной защитой от чужаков, которых здесь вроде бы не жаловали. Из дома никто не выходил, и неочеловек решил немного прогуляться. Он медленно побрел вдоль забора, слегка пошатываясь от в очередной раз ударившего в голову алкоголя. По другую сторону ограды за ним неотступно следовала собака, сверкая маленькими красноватыми глазками и изредка издавая такой звук, как будто внутри у нее что-то закипало.

Позади дома стояло древнее транспортное средство, похожее на сплюснутый со всех сторон маленький вездеход. Никогда не видевшему старые земные автомобили Селесу машина показалась игрушечной, но он не мог отрицать, что она очень хорошо вписывается в пейзаж. Потом в заборе внезапно образовались наполовину распахнутые ворота, перекошенные от старости. Оммо заглянул внутрь и увидел множество темных столбиков, тонущих в молочно-белом тумане. Даже не предполагая, что это могло бы быть, он, подталкиваемый любопытством и самогоном, решил посмотреть поближе.

Небольшие темные конструкции, которые Селес поначалу принял за столбики, имели, как оказалось, самую разнообразную форму. Это были скульптуры в форме маленьких человечков и крестов, прямоугольные плиты и просто небольшие деревянные палки, воткнутые в землю и увенчанные табличками с какими-то надписями. Ну конечно, человеческое захоронение, только более традиционное, чем то, что он видел на орбитальном додекаэдре. От одного воспоминания Селеса передернуло. Он попытался прочесть ближайшую надпись, но значки были слишком мелкими. Подойдя ближе, Селес налетел на незаметную в тумане низенькую ограду, окружавшую крест с табличкой. Вместе с треском он уловил отчетливый недовольный вздох – даже языком, как будто от досады, прищелкнули, – и выпрямился, удивленно оглядываясь. Вокруг никого не было. Шепотом выругавшись, Селес попытался вернуть поваленную секцию ограды в прежнее положение. Вздох повторился, и у его ног, прямо под крестом, зашевелилась земля.

Неочеловек не успел познакомиться с местной фауной – за исключением мелких лупоглазых существ, бессчетное количество которых раздавил во время бегства из военного лагеря. Он оставил ограду в покое и стал осторожно раскапывать землю, чтобы помочь зверьку вылезти. Под слоем дерна обнаружилась норка, которая явно вела в более обширную полость. Селес расширил ее края, и тут из-под земли хищно выметнулся остов человеческой руки – грязный, почти лишенный плоти, с длинными кривыми ногтями. Рука начала деловито ощупывать края норы, причем два ногтя тут же отвалились и остались лежать на земле. Спустя мгновение она вцепилась в сапог инопланетного гостя, а из-под земли послышался неразборчивый, но торжествующий возглас.

– Селес! – позвала из сырого тумана Алиса. – Сел… Куда ты пошел?

Оммо попытался высвободить сапог, но рука держала крепко, поэтому он, брезгливо морщась и вполголоса бормоча извинения, с силой спихнул ее носком другого сапога и случайно оторвал неизвестному подземному жителю палец. Палец проворным червячком пополз прочь. Селес поймал его и с новой порцией извинений попытался приставить на прежнее место. Но рука схватила отвалившийся фрагмент и юркнула обратно в могилу, откуда донесся жалобный стон.