– Все вон.

Первым на приказ отреагировал Томаш. Телохранитель бережно закрыл фолиант, а затем резко вскочил с места, распахнул дверь и, пропустив вперёд деда, вышел. Пятеро молодых людей поспешили следом. На месте остался только хранитель библиотеки, будто ничего не услышал. Его Святейшество посмотрел на него так, как будто готов был его испепелить, что чревато в помещении полном книг. Хранитель не реагировал.

– Все вон! – повторил уже громче Его Святейшество. Однако старик, вместо того, чтобы повиноваться попытался возмутиться.

– Но…

– Никаких, но, – гневно отрезал Шентвеж. – Твои книги никуда не убегут. А сейчас быстро вышел отсюда!

На этот раз подействовало. Хранитель поспешил убраться со всей доступной ему скоростью. Когда дверь за ним закрылась, Драгомир подошёл к Его Святейшеству и, опустившись на одно колено, поцеловал перстень на толстом безымянном пальце правой руки. После соблюдения ритуала он отступил на три шага назад, стал вытянувшись и ожидая распоряжений.

– Сядь, – приказал Его Святейшество.

Драгомир опустился на ближайший стул.

Бенедек III, именно такое имя носил Шентвеж, казалось, забыл о его присутствии. Он перелистнул страницу и вернулся к чтению. Прошло ещё несколько минут, прежде чем Драгомир решил нарушить установившееся молчание.

– Прошу прощения, Ваше Святейшество, – слова приходилось подбирать. В обширном списке того, что могло вызвать раздражение у главы церкви, отвлечение его от важного занятия занимал одно из первых мест. – Я начинаю переживать за хранителя. Как бы его не хватил удар, от того, что кто-то долго находится в библиотеке без его надзора.

– Ах да. Я о тебе совсем забыл. – Слова были выбраны верно, Шентвеж слегка улыбнулся. – Да, нужно вернуть старую развалину. Его кончина будет невосполнимой утратой – придётся самому искать книги. Мне нужно, чтобы ты сегодня написал много писем.

– Я? – невпопад спросил Драгомир.

Его Святейшество ответил ему таким взглядом, будто с ним заговорила собака, и сказала какую-то мерзость. Казалось, находись он поближе к собеседнику, его бы ударили

– Если ты забыл, то я напомню, ты служишь у меня писарем. А его задача – писать. Ты должен подготовить множество писем. Королеве, всем магнатам, каждому из каносеров, а также магистрам наших орденов. Сообщишь им, что я созываю малый сейм. Они должны либо явиться в Каармант в течение двенадцати дней лично, либо, если не сочтут это возможным, передать полномочия постоянным представителям в Каарманте. Используй лучших голубей. Кому в каком тоне писать, надеюсь объяснять не нужно?

– Нужно кое-что уточнить. Отправлять ли письмо претенденту на королевский трон?

– Не вздумай. Круму известно, что я не одобряю его действий. Пригласить его на сейм, значит признать его притязания.

– Приглашать ли Осшевских и Пешанов? – Эти два семейства не считались магнатскими родами в полной мере, но владели крупными наделами около Каарманта, давно осев в самом Святом Городе. Они были единственными участниками малого сейма, чей голос считался за один.

– Этих само собой, – сообщил Его Святейшество.

– Теперь всё ясно. – Ответил Драгомир. Он скрыл облегчение, охватившее его.

– Это было первое. Теперь второе, – чувство облегчения испарилось. – Тебе скоро отправляться в путь, начинай готовиться. Чтобы не привлекать внимания, пусть этим займётся твоя убогая свита.

Таким нелестным прозвищем Его Святейшество именовал группу людей, служившую Драгомиру. Он не одобрял такое окружение, но терпел их присутствие в Святом городе, потому что они не создавали проблем, а иногда даже были полезны. Только теперь Драгомир обратил внимание на заголовки книг, окружавших Шентвежа: «Земли северо-востока», «Дикие племена», «Язычники и их обряды» и тому подобное. «Только не это…», – он понял, куда его собираются отправить, и такая перспектива его совсем не радовала. Но решив оставить мнение при себе, чтобы не накликать беды, Драгомир с покорностью сообщил.