— Я не хочу тебя заменять. А так всё хорошо. По-прежнему. Только я… эм… кажется, влюбилась…

— Вот это да! Мне начинать ревновать? — не успокаивается Дима.

— Странно от тебя это слышать.

— Почему? — с некой долей заминки спрашивает он.

— Просто если бы ты хотел, то сам бы давно уже…

— Так, расскажи мне о нём всё, что знаешь, — и, вроде, говорит всё так же непринуждённо, но что-то в его голосе меня настораживает. — Хочу понимать, достоин ли этот хорёк моего Скворчика?

— Почему сразу хорёк?

— Пока он даже и хорьком быть недостоин. Я слушаю.

— Ну, говорить особо не о чем. Мы встретились случайно. Он помог мне, почти спас, — вспоминаю вчерашнюю встречу и снова улыбаюсь, но потом на место необъяснимой радости резко приходит беспокойство и сумятица.

— О, да он храбрый хорёк.

— Он не хорёк. На самом деле, мы не знакомы. И я не знаю, что происходит. И почему так сильно влюблённость меняет человека? Ты веришь в любовь с первого взгляда?

— Для начала нужно разделить понятия любви и влюблённости. Влюблённость — это прекрасно. Вот она, наверное, может быть с первого взгляда, ну, или симпатия точно. А с любовью я дело не имел.

— А как ты думаешь, можно ли одновременно к двум людям испытывать эту самую влюблённость?

— Так, Скворчик, откуда второй-то взялся? То ни одного, то сразу два. Не думал, что ты такая влюбчивая.

— Да он и был.

— А почему я не знаю?

Делаю глубокий вдох и, наконец, решаюсь:

— Потому…

Не успеваю договорить, как раздаётся короткий громкий стук, и дверь распахивается.

— Поль, можно?

Киваю Тёмке, а сама встаю с кровати и подхожу к окну.

— Я перезвоню, — говорит Дима. — Скворчик, только будь осторожна. Включай голову и помни, что этим хорькам только одно и нужно.

— А тебе?

— И мне нужно. Но не от детей.

— Мне через месяц восемнадцать, — по привычке возмущаюсь я, слыша его тихий заразительный смех.

— И что ты предлагаешь?

— Я… — осознав двойственность сказанного, вмиг вспыхиваю. — Просто констатирую факт.

— Сей факт не делает тебя взрослой. Ты по-прежнему наивная, маленькая девочка. Пока, Скворчик! Не шали.

Отнимаю телефон от уха и улыбаюсь.

— Если он тебе так нравится, почему вы не встретитесь? — Тёма садится в кресло напротив.

— Ох, Артём, я-то с радостью, но понимаешь, в таких вещах инициативу должен проявлять парень. А он, судя по всему, не хочет сокращать дистанцию. Может, я ему не нравлюсь как девушка. Он ведь меня видел на фотках в мессенджере. Если бы хотел, давно бы сказал уже, — беру расчёску и пытаюсь из гнезда вернуть свои кудрявые волосы.

Но если быть честной, то я бы и сама уже триста раз позвала его на встречу. Просто я чувствую, что не сто́ит переступать намеченную им черту. Или я даже боюсь потерять то, что есть. Я так привыкла к нашим перепискам и редким, но долгим телефонным разговорам, что не хочу рисковать этим. А то, что Дима может оборвать наше общение, не вызывало никаких сомнений. Хотя мы никогда даже не заговаривали о том, чтобы встретиться лицом к лицу. Просто было предчувствие, что я могу получить категоричное нет. И я безмолвно приняла его правила.

Он ведь такой: решительный, своевольный, упрямый. Я успела узнать его хорошо, но в то же время не знала о нём почти ничего. Он мог часами говорить о важных вещах, но ничего конкретно о самом себе. На все мои вопросы он отвечал обтекаемо и вскользь или вовсе уводил тему совершенно в другое русло. И те крупицы, что я знала о нём, вызывали ещё больше вопросов.

— Ты, правда, думаешь, что взрослый мужик станет часами залипать в телефоне с девчонкой, которая ему не нравится?