У него сдавали нервы. Целую неделю он требовал замены энергометра, но дальше холла всемирного центра свободной энергии так и не прошел, еще и эта девушка все еще улыбалась, словно кукла, но она была живой, настоящей и просто выполняла свою работу.

– Вы записаны на прием к начальнику отдела работы с общественностью, – вежливо сказала девушка.

– Через два месяца! – взвыл Матвей и снова стукнул по стойке.

Пластик, из которого она была создана, противно скрипнул.

– Если вы ее сломаете, вам придется заплатить очень большой штраф, – предупредила девушка, не переставая улыбаться.

Матвей стиснул зубы, но ничего не сказал. Подобная несдержанность была ему совсем несвойственна, но держать себя в руках в день вылета шаттла он совсем не мог. Его проект улетает через пару часов, а он не может даже проводить их потому что не уверен, что перебои в его энергометре не отразятся на работе какой-нибудь техники.

Вчера ему звонил Сотников, но отвечать ему Матвей не стал: не хотел ничего знать и говорить, но упрямый Владимир Иванович оставил голосовое сообщение:

– Просто хотел сказать, что мы будем тебя ждать. Может зря мы к тебе не лезли, но ты учти, что нашей команде не все равно, и это… не вешай листья, не забудь поливаться и все такое.

От этого сообщения Матвею захотелось выбросить телефон в окно не потому, что оно его злило, а просто оттого, что напоминало об утрате.

С трудом взяв себя в руки, Матвей снова посмотрел на девушку и заговорил, стараясь при этом не шипеть, как разгневанная змея:

– Вы понимаете, что я могу погибнуть, если все оставить как есть?

– Послушайте, если бы все было именно так, наши агенты уже связались бы с вами, – терпеливо сказала девушка, но уже едва сдерживая желание закатить глаза. – Наш центр отслеживает состояние всех энергометров, и наш техник осмотрел ваш аппарат еще неделю назад и ничего не выявил, поэтому вы записаны на прием к Петру Малышеву, а по личным вопросам он принимает только раз в неделю, поэтому запись всегда занята на месяц вперед.

У нее даже губы дрогнули – так трудно ей было продолжать улыбаться, глядя на злого мужчину.

Больше всего Матвей хотел бы показать убедительную запись, где энергометр отключается, но у него она была только одна, совершенно невнятная, где дрожащая камера показывает красный монитор и падает. У Матвея закружилась голова, и несчастную камеру он все же разбил, а теперь даже не представлял, что ему сделать – пытался быть в общественных местах, надеясь, что энергометр отключится при свидетелях? Но, как назло, ничего подобного с ним не случалось.

– Значит за всем этим и правда стоит Новиков, – сквозь зубы прошептал Матвей.

Ему казалось, что никто другой не мог ничего подобного совершить, только тот, кто знает про энергомерты все и может приказать не пускать его дальше этого огромного белого холла с серебристыми колоннами.

– Если вы не знаете, то я поясню. Николай Новиков никакого отношения к центру не имеет. Он сделал энергометр достоянием всего человечества и вот уже двадцать лет мы подчиняемся только мировому совету порядка.

Денисов только фыркнул. Почему-то он был уверен, что Новикову, такому богатому и везде просовывающему нос, ничего не стоит повлиять на действия МСП, особенно по вопросу работы здешнего центра. Подумав немного, он решил подойти к проблеме с другой стороны:

– Хорошо, – сказал он, опираясь локтями на многострадальную стойку. – Я хочу купить новый энергометр.

– Простите, но мы не торгуем энергометрами, – ответила девушка с явным недоумением. – Никто не торгует энергометрами. Это запрещено законом.