Как поется в бардовской песенке:

Быт меня совершенно не пугал! Я с детства мечтала о семейной жизни, знала, что она полна труда и была к этому совершенно готова. Главное, что мы были молоды, любили друг друга, и впереди была целая жизнь!

Что я ждала от семьи? Какой я себе ее представляла? Мне казалось, что семья – это такое уютное место, где можно просто быть собой, как в детстве. Где муж нахваливает мой борщ, а я вдохновленная, придумываю, какой я завтра испеку пирог. Где прощают, обнимают и зацеловывают обиды. Где люди не врут. Где друг за друга стеной, даже если весь мир против. Где царит обоюдное тепло и забота. И бабушка меня учила: семья – там, где муж законный, дети желанные и любовь безграничная.

Унижение первого аборта как-то рассеялось за мыслями о грядущем семейном счастье. Я была уверена, что в нашей семье будет тепло и добро. Ведь мы оба из неполных семей: у меня мачеха, у него отчим. Оба недолюбленные в детстве. Обоим жилось не сладко, поэтому для своих детей хотелось другой судьбы: полной семьи, внимания, заботы и достатка. Но я ошиблась, оказалось, это были только мои мечты. Мой муж не стал верным и надежным спутником. Нежность оказалась лживой. А детей он вообще не хотел, я их у него просто выпрашивала. Сама готова была воспитать хоть десятерых. Выпросила лишь двоих и то «по жизненным показаниям», когда врач отказывался делать аборт. А их я сделала девять штук.

Думаю, таким как мой бывший, вообще жениться не надо. Мне казалось, что свадьба – конец всем моим испытаниям, но оказалось, это только начало…

Кольцо на палец, в паспорт штамп

Гарантий ведь совсем не даст,

Что он потом вас не предаст

И не прильнёт к иным «бортам».

Н. Симонян

Через месяц после свадьбы я забеременела во второй раз. И снова, как оказалось, не вовремя. Но аборт делать было слишком опасно, поэтому пришлось моему мужу готовиться стать отцом.

Беременность протекала сложно. Врач сказала, не выносишь этого ребенка, больше детей не будет. Постоянно была угроза выкидыша и анемия. Бросила техникум, но работать стала вдвое больше. На машинно-счетной фабрике трудилась бухгалтером, а в обеденный перерыв делала маникюр кому-нибудь. Дадут 50 копеек, я сразу в столовую, беру молочный суп и котлету, чтобы ребенок не страдал от моего малокровия. Но анемия была такой, что перед родами меня положили в больницу, чтобы сделать переливание крови, боялись, что откроется кровотечение, и я не выживу.

Слава Богу, все обошлось, дочка родилась здоровенькой. Вернулись домой. Вместо кроватки было корыто. Сначала купали в нем, потом его застилали и превращали в кроватку. Мачеха с отцом у кого-то купили коляску, можно было гулять с дочкой. Счастье меня переполняло!

После родов никто с меня трудовую повинность не снимал. Муж студент, да еще общественник – поет-танцует. Время на подработку у него редко появлялось. А я стала сцеживать молоко и сдавать. 1 литр в день – это 2 рубля. Муж мне говорил: «Давай удои повышай!», и я вправду сидела, пила чай горячий, чтобы молока было больше.

Детей я рожала для себя, но делала все, чтобы отец их полюбил. Женщина это может. Помню, когда родилась дочь, муж даже подработал где-то грузчиком и купил мне колечко. Я чуть в обморок не упала от счастья!

Жили то у бабушки, то у отца с мачехой. Мой отец был конструктором, помогал зятю чертежи делать к диплому. Рос ребенок, надо было что-то решать с квартирой. Муж окончил институт, и мы поехали в его родной город Миасс. Жили там год у его дедушки в кооперативной квартире, за которую надо было платить 20 руб. Зарплата инженера – 100 руб. Дочь отдали в садик, но она плохо ела. Я пошла работать подменной воспитательницей, а потом и уборщицей в садик, следила за тем, чтобы она ела. Дома едва концы с концами сводили. Но спасал рынок. Штопала детские колготки и бежала продавать, чтобы купить молока дочери.