– Хватит пялиться! Что ты уставился?

– Я просто любуюсь.

Киви вскочила и убежала. Он посидел, озадаченно хмурясь, потом пошел за ней. Она курила на лоджии и не повернулась, когда Артём открыл дверь.

– Извини, что так таращился. Понимаешь, какая штука – я не могу не смотреть на тебя, не могу не думать о тебе. Похоже, я… ну… в общем, влюбился.

Олеся затянулась и выпустила колечко дыма, не глядя на Артёма.

– А я тут при чем?

– Как это? – поразился Артём. – Я же в тебя влюбился!

– Ты влюбился – твои и проблемы.

– Но… Нет, как же это? Тебе что, все равно?

Киви не ответила и отвернулась от Артёма.

– Я что, тебе совсем не нравлюсь? Ни капельки?

Она пожала плечами.

– А может, ты все-таки попробуешь узнать меня получше? Вдруг я тебе больше понравлюсь?

Она упорно молчала.

– Ну ладно… Раз так… Прости… Я пойду.

Артём развернулся и быстро ушел, а Киви замерла, прикусив губу, – сигарета дымилась, нарастал столбик пепла, потом рука задрожала, и пепел осыпался. Киви сжала окурок в ладони, прислонилась лбом к стеклу лоджии и заплакала. Сквозь слезы и падающий за стеклом снег она видела, что внизу Артём о чем-то разговаривает с Наполеоном, а Шариков сидит между ними и смотрит поочередно то на одного, то на другого. Вдруг Артём поднял голову и взглянул вверх, прямо на Киви – она отпрянула и вернулась в комнату. Походила вокруг стола, поправила и без того ровно лежащие вилки, потом, вздохнув, взяла кусочек сыра и принялась рассеянно жевать, печально глядя на наряженную ёлку. «Что ж я за дура такая?» – мрачно подумала она и машинально взяла с тарелки еще один ломтик сыра.

– Ну вот, я освободился. А где все? Чем это пахнет? Вкусно!

Лёшин голос прозвучал так неожиданно, что Киви чуть не подпрыгнула – она совершенно про него забыла.

– Это гусь запекается. А все сейчас придут.

– Гусь? Здорово! А ты чего грустная такая? Новый год же.

– Да так.

– Поссорились, что ли? С Артёмом?

Киви с изумлением уставилась на Пифагора: вот откуда он всегда все знает? Ничего вокруг себя не видит и не слышит, весь в своей науке, а как скажет что-нибудь – и в точку.

– Мне кажется, тебе надо рискнуть, – сказал Лёша, привычным жестом поправив очки. – У вас с ним должно получиться.

– Почему ты так думаешь?

– Вы хорошо друг друга дополняете. Есть резонанс.

– Резонанс?

– В небесной механике есть понятие орбитального резонанса. Долго объяснять. Если коротко: два небесных тела оказывают друг на друга такое гравитационное влияние, которое стабилизирует их орбиты. А вы с Артёмом явно притягиваетесь. Вот у нас с тобой нет никакого резонанса. Хотя я тебя люблю. Ну, ты знаешь.

– Лёшечка…

Конечно, Киви знала. Он сам ей сказал – еще в школе, но тогда ей как-то удалось перевести все на дружеские рельсы, и Лёша смирился. Киви надеялась, что со временем он найдет себе более подходящую девушку, хотя бы немного разбирающуюся в астрофизике, но – увы! Лёша с головой погрузился в науку, и никакие девушки на горизонте не маячили.

– Значит, думаешь – рискнуть?.. А если не получится?

– Ну, пока не попробуешь – не узнаешь.

– Тоже верно.

А в это время Артём все еще разговаривал с Лёшиной сестрой – выскочив из подъезда в полном расстройстве чувств, он сразу же наткнулся на нее и Шарикова.

– Эй, ты куда? – изумилась Ира-Наполеон. Выслушав путаные объяснения Артёма, она вздохнула: – И что, ты так от нее и откажешься? С Олеськой трудно, я понимаю. Но если ты действительно любишь…

– Ир, а что мне делать? Если она меня отшила?

– Ну да, она у нас девушка-«нет». Первая реакция – оттолкнуть. А сейчас наверняка рыдает.

– Думаешь?

Артём невольно взглянул вверх, на балкон, но Киви там уже не было.