– Олег я, и не Максимов – Сарин Олег. Капитан военно-морской авиации. Нет! Не для того огород городили, чтоб я у женского тела грелся.
– Не у тела, капитан, у души. Моя душа твоей хочет, воедино слиться мечтает. И твоя кровоточит, устала. Куда лезешь? Тебя насквозь видно. Боль в тебе, и места ей нет в твоем теле. Успокоить кровью ее хочешь? Убивать будешь? Думаешь, легче станет? Нет. Порвешь душу – уничтожишь эту боль: тонкую, животворящую, – убьют и тебя. Ты жив, пока жива она – неохватная, сострадательная. Не трогай ее Максимов, Олег!
– Мне так нравится, не перебивай. Шрамы твои узнала – я ведь хирург. Мой муж тебя оперировал, впервые ассистировала на такой сложной операции. Тело – такое сильное, беспомощное, исковерканное. Лица не помню – шрамы узнала. Судьба это! Не хочешь! Не веришь! Иди, уходи! Только помни: есть боль созидающая, есть – все разрушающая. Не перепутай! Мы ведь так давно с тобой знакомы… когда ты обмороженный к нам попал, я загадала: если нас сведет судьба третий раз, я не буду противиться…
Марина легла рядом, приникла бархатистым телом к Олегу.
– А ты противься! Уходи, но ты придешь ко мне, придешь болью поделится… приму, успокою…
Глава 9
Сарин осторожно пробрался к себе в комнату. Среди беспорядочно наваленных вещмешков, скаток, чемоданов некуда было ногу поставить. На его кровати храпел огромный детина. Койка Головлева тоже занята. Вот черт! Отдохнул! Полез за рюкзаком и чемоданом. Сильная рука цапнула его за плечо.
– Я спал тут, шмотки заберу.
– Извини, капитан, устали.
– Отдыхайте.
Олег прилег на лавочке в беседке, обсаженной кустами акации, увитой плющом. По раннему утру немного бодрило, спать не хотелось, посматривал в сторону дощаника. Появился Головлев.
– Иди сюда, майор, там уже занято.
– Фатально не везет: хотел отдохнуть как следует – уже заняли, ну, народ! Оттуда ребята?
– Да!
– Ничего не поделаешь, сытый голодному не товарищ. Располагаемся. Пока не припекло, самый сон.
Выспаться не выспались, немного отдохнули. Сходили на завтрак и отправились к оперативному узнать обстановку. Тот посмотрел на них, остановился взглядом на Олеге.
– Ты Максимов?
– Я!
– Такое дело: срочно треба в Кабул.
Головлев завозмущался, – Ты что, у него предписание: командир взвода. Полк на подходе!
– Ни! Никаких разговоров! Во! Телефонограмма из оперативного армии. Вы что, мужики? Какие отговорки! Часа через два борт с продуктами будет, пришлю посыльного. Все! Очистить помещение!
– Фрукт ты, Максимов! – досадовал Головлев. Так всегда: только с человеком обомнешься, – цап! Его поволокли. Фатально не везет! Опять салажонка какого-нибудь кинут.
– С чего ты решил, что я подходящая фигура для вас?
– Анкет «не треба». Мы в людях нутро не хуже рентгена светим. Через годик научишься. Что за связи у тебя в верхах? Почему от оперативного аж армии, цидуля?
– Олег искренне удивился, – Ума не приложу.
Головлев пристально посмотрел на него.
– Ох! Чует мое сердце: не того полета ты птица, не того!
Олег сердито глянул на майора:
– Не придумывай! Лучше скажи, как Марину найти.
– Нечего искать, сама найдется. Я Верочке позвонил.
Но с Мариной до самого отлета увидеться не удалось.
– Муж прилетел, – успокоил, обнимая его, Головлев.
– Спасибо! – буркнул Олег.
– Ну что ты, как юноша прыщавый напрягся? Я понимаю, эта женщина достойна любви, но…
– Помолчи, майор, я действительно не институтка.
– Ну и добро. Смотри, посыльный летит. Давай прощаться! Привет передавай!
– Кому?
– Всем, кого увидишь! – рассмеялся Головлев. – Ни пуха, Максимов! Скоро и мы подскочим. До встречи!
С полчаса Сарин и несколько офицеров изнывали от безделья и жары под крылом самолета: ждали кого-то. Олег заскучал, прошелся до подземного КПП. Метрах в пятистах от их стоянки – бетонированный огромный блиндаж. Полное автономное обеспечение связью и всеми видами управления боем целой армии на год, а может и больше. Давно хотел сюда придти, расспросов Головлева опасался – въедливый мужик. Хотя, что тут такого криминального: служил срочную, как и многие другие.