– Но и жили мы с тобой тогда в казарме! У Юрочки сегодня счастливый день. Можем мы с Аней Юрочку хоть чем-то побаловать? Перестань ворчать…

Юлька готовилась к вступительным экзаменам в Гнесинку. Нужные документы и заявление уже лежали в деканате училища. Она репетировала целыми днями. Вспоминала музыкальную грамоту, перелистывая сохранившиеся записи и учебники, так как музыкальную школу закончила три года назад. Родители перестали отговаривать ее от «глупого», на их взгляд, поступка. До экзаменов оставалась неделя. Вечером, за ужином, состоялся разговор с родителями. Ольга Сергеевна чуть помялась, прежде, чем начать его. Переглянувшись с мужем, заговорила:

– Юля, мы, конечно, понимаем, что свою жизнь ты должна строить сама, но пойми нас правильно… Мы хотим тебе только добра. Хочешь поступать в Гнесинку, поступай! Мы не станем отговаривать. Наше мнение ты знаешь. Мы тут с папой подумали…

Мать замолчала и инициативу тут же перехватил Александр Николаевич. Как всегда четко и прямолинейно сказал:

– На случай провала надо иметь место, куда отойти. Я бы советовал подобрать еще один институт, чтобы сразу подать документы туда.

Дочь твердо взглянула отцу в глаза:

– В случае провала никуда я документы подавать не стану. Проработаю год, а затем снова стану поступать. Папа, перестаньте меня уговаривать. Я все решила для себя.

Родители замолчали и за все время ужина больше не произнесли по поводу учебы ни единого слова. Оба знали, что дочь решений не меняет.

Романовский понял, что разговор о женитьбе не за горами. Домработница накрывала на стол. Кухня была огромной. Овальный стол, накрытый голубой скатертью в тон шторам, находился посредине. Юрий быстро пообедал с дедушкой и бабушкой. Встал из-за стола и поблагодарил:

– Анют, бабуль, спасибо, не дали голодному сгинуть! Все было очень вкусно, как и всегда. Я немного отдохну сейчас. Затем переоденусь и исчезну. Машину не возьму.

Галина Константиновна забеспокоилась:

– Юрочка, я на тебя надеюсь! Много не пей. Понимаю, что ты взрослый, но надо уметь держать себя в руках. Там все же девушки будут…

Станислав Васильевич ехидно произнес:

– Не забудь спросить про носовой платок! Он взрослый парень, ты же сама сказала. От себя добавлю: приползешь пьяный, выпорю! И не посмотрю, что ты будущий дипломат!

Жена всплеснула руками, глядя на смеявшегося внука:

– Но это не этично!

Муж возразил:

– Зато действенно!

Юра чмокнул бабушку и хлопотавшую у мойки Анюту в щеки. Посмеиваясь, направился в свою комнату. Дед часа через два постучался к нему. Посмотрел, как внук подбирает рубашку и сурово сказал:

– Не забывай про невесту и гляди у меня, не натвори дел! Ты парень красивый, девки вешаются на шею. Под влиянием алкоголя можно такого натворить, наутро всей семьей не расхлебаем. Помни, тебе надо сделать карьеру…

Романовский вздохнул и чуть обнял его:

– Да понял я, дед, понял!

На следующий день предстоял первый экзамен. Юлька репетировала в пустой квартире, когда в дверь раздался звонок. На ней был легкий ситцевый халатик. Босая нога касалась холодной педали пианино. Девушка торопливо вскочила на ноги, недоумевая, кто же это может быть. Подружки обещали заглянуть вечером и она никого не ждала. Подошла к входной двери. Выглянула в «глазок». На площадке стоял высокий крупный мужчина в дорогом костюме. Она не стала открывать дверь. Спросила:

– Кто вы и что вам нужно?

Он уверенно произнес:

– Мне нужна девушка, которая только что пела. Бабушки внизу сказали, что она живет в этой квартире. Я работаю в ночном клубе и хотел бы предложить ей работу.

Алексеева приоткрыла дверь, настороженно глядя на незнакомца: