Но если Грэм ждет, что она появится в суде и будет разгребать грязь в интересах его братьев, то она тоже ждет кое-чего взамен.

Ева передала помощнице краткий текст о переносе завтрашней утренней встречи, а затем послала Грэму сообщение с требованием немедленной встречи у нее дома. Если он намерен действовать бескомпромиссно, то и она тоже.

Ева быстро приняла душ и надела любимый малиновый костюм. Треугольный вырез между лацканами жакета был достаточно глубоким, но вполне подходящим для делового наряда. Она нацелена на борьбу и хочет выглядеть как можно лучше.

Ева как раз накладывала блеск на губы, когда раздался звонок в дверь. Хозяйские комнаты ее чикагского особняка были на первом этаже. Пять спален наверху предназначались для гостей, и Ева редко туда поднималась. Возможно, она все перепланирует, когда появится ребенок. Она не хотела бы находиться далеко от него. Конечно, вначале она поставит колыбельку в своей комнате, чтобы быть рядом для ночных кормлений.

Ева взялась за ручку двери и мысленно взбодрилась. Как только она впустит Грэма, она должна забыть, что он отец ее ребенка. Должна помнить, что он тот человек, который пытается добить ее отца. Наверное, ей следовало устроить этот разговор в нейтральном месте, но она хотела быть здесь, у себя дома, потому что она должна выиграть сражение. И открыла Грэму дверь.

Он с жадностью оглядел ее, а когда сделал шаг к ней, она подняла руки, не подпуская ближе.

– Это деловой визит, – предупредила она.

Грэма ее слова не охладили, он подошел к ней, обхватил за талию, провел руками по бедрам и прижал к себе.

– Я в любом случае не настроен на разговор, – усмехнулся он, и уже был готов ее поцеловать.

Ева вывернулась из его рук. Один поцелуй – и она пропала.

– Что это был за трюк в газете? – потребовала она ответа.

Грэм пожал плечами:

– Правда вышла наружу.

– Правда… Ты ждешь, что я поверю, будто мой отец заселил весь Чикаго наследниками Уинчестеров? И как удобно, что новость появилась именно сейчас.

– Наш детектив выяснил кое-что, и я не хочу препираться с тобой из-за этого. – Грэм снова шагнул к ней. – Ты должна понять, что это правда.

Ева весьма не изящно фыркнула и развернулась на высоких каблуках – туфли от Кристиана Лабутена – и направилась в гостиную. Это была одна из немногих комнат в ее доме, где они не занимались сексом. Она должна думать о том, что их связь, вполне возможно, закончится. Как и дальше спать с ним, когда он столь твердо настроен на то, чтобы уничтожить ее семью?

– Я знаю, что ты стараешься защитить интересы Карсона. Но ты должен посмотреть на это и с моей точки зрения. Это мой отец. Знаю – вы все его ненавидите. Знаю, что всем вам он не представляется хорошим человеком.

– Он негодяй.

Скрестив руки на груди, Ева продолжила:

– Он умирает. Сейчас не время пачкать грязью его имя в печати.

– Ева…

– Если хочешь, чтобы я пришла в суд, то тебе придется осадить своего брата с его детективом. – Ева не заметила, как приблизилась к Грэму – даже носки туфель уперлись в его ботинки. – Торговаться я не стану.

У него насмешливо дрогнули губы. Ева почувствовала, как стянуло живот, словно у влюбленной школьницы. Только этого не хватало! Она уже связана с ним, уже носит его ребенка. Надо управлять собой, их отношениями. А что у них за отношения? Как назвать то, что они делают? Какой ярлык приклеить?

Да никакой. Все непонятно. Они находят понимание, кажется, исключительно в спальне. Секс давал ощущение того, что в их личном мирке все замечательно. А затем – холодная пощечина из реального мира.

– Перестань усмехаться…