– А вы чем занимаетесь? – поинтересовалась Лика.

– Кирилл – классный фотограф, – вклинился в разговор Миша, откупоривая бутылку вина.

– Ну, уж ты скажешь, классный. Обыкновенный, как все. Ни хуже и не лучше.

– Киря, хватит прибедняться! Скромнягу из себя изображать. Кирюха – современный Бальтерманц, не меньше. Я так считаю. Лика, знаешь, сколько у него медалей со всяких фотовыставок и конкурсов? – Миша вскинул глаза на потолок. – Другим и не снилось.

– Сколько же?

– Мешок! Это я тебе без преувеличения говорю! Вот такой мешок и маленькая корзинка! – Миша развел руки.

– Очень интересно. Хотя верится с трудом.

Лика смеялась. Он напомнил ей рыбака, хвастающегося своим уловом. Только Миша хвастался уловом друга.

– Ну, Мякиш, ты чего расселся? Давай показывай свои награды и регалии! Дама просит! – накинулся на смутившегося и покрасневшего хозяина Миша.

Неожиданно из соседней комнаты послышался тихий голос.

– Кирюша! Кто к нам пришел?

– Бабушка, не волнуйся! Миша Тихонов со своей девушкой!

– Разве Ксения Карловна дома? – спросил удивленный Миша. – Что же сразу не сказал? Почему не выходит?

– Нездоровится ей.

– Я вас покину на минутку, – Миша поднялся из кресла. – Вы тут не скучайте без меня. А ты не сиди пнем, развлекай даму.

– Ксения Карловна, можно к вам заглянуть? – негромко спросил Миша, приоткрывая дверь в комнату бабушки.

– Заходи, мой дорогой, проведай старушку, – откликнулась Ксения Карловна. – Всегда рада тебя видеть, Мишенька.

Невысокая худенькая пожилая женщина лежала на высоко взбитых подушках. Седые тонкие косички были аккуратно сцеплены на затылке, на ней была голубая блузка с вышитыми цветами у ворота, оттеняющая ее бледное лицо. Рядом на тумбочке стояла кружка с чаем и баночка с вареньем. В комнате пахло корвалолом.

– Что с вами? Просто не узнаю вас, всегда такая цветущая, бодрая, а сегодня что?

– Приболела немного, Мишенька. Погода сырая. Ноги разболелись. Лежу вот, читаю. Кирюша ванночки мне с травами делает.

– Вы уж поправляйтесь, берегите себя.

– Да ничего, старость, что поделаешь. Никуда от болезней не денешься. Ничего, Мишенька, и это пройдет. Ты-то как? Рассказывай, как живешь? Как мама, Катюша?

– Все здоровы, слава Богу, спасибо. Мама вам всегда привет передает.

– А ты? Все хорошо?

Ксения Карловна с одного взгляда могла определить, что с ним твориться. Жизнь этих мальчишек проходила у нее на глазах, от горшков до мотоциклов, от детских слез до взрослых сердечных страданий.

– Все хорошо, Ксения Карловна. Лучше не бывает. Только вот за вас расстроился.

– Ерунда, Мишенька. Мы, старики, уже не обращаем внимания на свои болячки. Мы живем вашими радостями. Вот вижу блеск в твоих глаза – и мне уже лучше.

Она протянула руку с прозрачной кожей и погладила его. Вот и Мишенька влюбился. По-настоящему, по-мужски. Хорошо-то как.

Пока Миша общался с бабушкой, Кирилл провел Лику в свою фотолабораторию и показал коллекцию наград. Оказалось, что Миша не так уж и преувеличивал – коллекция на самом деле поражала разнообразием. Кубки, медали, статуэтки. Лика переводила взгляд с одной награды на другую, внимательно читала надписи, пытаясь представить, что стоит за каждой из наград, какая история, какие люди. За ними в фотолабораторию увязался доселе дремавший мордастый кот. Он проявлял к гостье неприкрытый интерес и не отступал ни на шаг. Бесцеремонно запрыгнул на проявочный стол, где стал прохаживаться, крутя перед гостьей пушистым хвостом, внаглую демонстрируя свои мужские достоинства. Лаборатория располагалась в довольно просторной комнате. Помимо нескольких импортных увеличителей и проявочного и монтажного столов, был еще оборудован небольшой съемочный павильон, со светильниками и мутиблицами. Доморощенный проявочный стол представлял собой какого-то сказочного монстра, состоящего из мудренных механизмов, всевозможных колесиков, проводочков, самодельной электроники, резиновых трубок… От него по верху через всю комнату к окну протянулась толстая кишка, сооруженная из пластиковых бутылок, играющая роль вытяжной вентиляции.