Был октябрь. Над моей головой пролетали огромные птичьи стаи. Видимо, перелетные птицы. Их путь лежал на юг. Их были тысячи. И над Лилем они заходили на крутой вираж… Он такого обилия птиц даже небо потемнело. И так же темно было у меня на душе!

Всю дорогу я не проронила ни слова, вяло отвечала на вопросы, и вид у меня был отсутствующий. Крис, видимо, понял, что я успела раскрыть его тайну, и его вопросы тоже носили формальный характер, только для создания видимости беседы.

Я никак не могла понять, откуда у взрослого мужчины взялось такое бесшабашное, почти детское вранье, и на что он, собственно говоря, он надеялся, затевая эту историю со мной. Видимо, не верил в то, что я приеду в Лондон. Думал, что эпистолярный роман так и останется в электронном почтовом ящике.

Меня саму отучила врать такая история. Это было классе во втором. Мальчишки били крысу в коридоре. Конечно, крысе не место в школе. Тем более обычно дворовой серой крысе, а не какой-то там красноглазой альбиноске из красного уголка. Но они били ее с такой жестокостью и остервенением, что стало ясно: убьют.

Чтобы спасти несчастное животное, я кричала, что это моя крыса, и что я не дам ее убить. Прозвенел звонок, и пришлось идти на урок.

Прошло дней десять. Звонок в дверь. На пороге стоит большой мальчик, класса из седьмого, не меньше.

– Здравствуйте, я вам вашу крысу принес. Мы вот лапку ей подлечили, она в полном порядке. Можете забирать!

– Нет у нас никакой крысы! – сердито сказала мама и захлопнула дверь перед несчастным мальчиком. Мама была уверена, что это просто недоразумение. Но я – то знала, что мальчик пришел по адресу. Мне было так стыдно за свое вранье. Даже несмотря на то, что это спасло жизнь несчастному животному. Но затруднило жизнь бедному мальчику. С тех пор я стараюсь не врать. Лучше вообще не ответить на вопрос, чем соврать в ответ.

Вранье же Криса имело совершенно другое свойство. Популярность любой ценой, а потом – хоть трава не расти! И этот человек говорил мне о серьезных отношениях! Крис был так и не повзрослевшим большим пупсом.

В Лилле, а именно туда мы приехали, мы зашли почему-то в американский стейк-хауз, где нам принесли сильно пережаренную говядину. Я попросила официантку принести другой кусок мяса, поскольку ЭТО есть просто невозможно. Я удивляюсь себе сама, но я чуть не устроила скандал в этом ресторане. И это Франция – столица мировой гастрономии! Хотя, наверное, в этом Лилле и пойти было больше некуда. Маленький портовый город.

Потом Крис зашел в винный магазин, загрузил в джип пару ящиков вина, пару ящиков шампанского, бутылок пять коньяка. Причем он уверенно прошел мимо Шабли, а выбрал банальное Шардоне. Опять вранье!

Мне кажется, что именно винный шопинг и был целью его поездки, а вовсе не собирался он сделать приятное своей гостье из России. Скорее всего, так оно и было. Но я не хотела уходить из магазина без позитивных эмоций. Я купила себе свое любимое Пино де Шаран, розовое и белое. Это крепленое вино, или сотерн, производится без добавления сахара из подвяленного на солнце винограда. Идеальный аперитив, глоток щедрого французского солнышка!

Итак, поездка во Францию подошла к концу. Как, впрочем, и мое общение с Крисом. Видеть мне его больше совершенно не хотелось. Письма Криса наполовину состояли из вранья. Обидно, что я заглотила эту наживку и сейчас чувствовала себя, словно использованной.

Впрочем, все было не так плохо. У меня еще в прошлую поездку образовалось в Лондоне два очень приятных знакомства – психоаналитик латыш Роберт и музыкальный продъюсер Игорь. Роберт был настоящий джентельмен, деликатный и изысканный, как десерт «Тирамису». У него была породистая аристократическая внешность, безупречные манеры и потрясающий интеллект и кругозор. Он жил в Оксфорде, и его приемные дни были расписаны на неделю вперед. Поэтому приехать быстро он не смог.