Жеребца, надо отдать должное, Константин купил хорошего. Опрос был мелковат, всего сто пятьдесят семь сантиметров в холке, но очень породен и гармоничен. Он был вороной без отметин, и, видимо, этим покорил сердце начинающего коневода. Еще Опрос был внуком олимпийского чемпиона Топкого, который когда-то блистал в конкуре, и это было хорошо для репутации будущих жеребят. Плохо было лишь то, что под чистопородного тракененского жеребца планировалось поставить нечистопородных кобыл, и кобыл вообще другой породы. И это я еще не видела самих кобыл. Вдрг они порочны? Непонятно было, какой результат будет у такой племенной работы. То есть, наоборот, понятно какой. Плохой.

А по характеру Проша был – чистое золото. Деликатный, воспитанный жеребец. Уговорит любую. И движения у него были шикарные – просторные, летящие. В спорте себя показал отлично.

Константин был на редкость упрям. Он взял в аренду развалины вышеупомянутой усадьбы. Она состояла под охраной Городского комитета по охране памятников, и было возможно только взять ее в аренду, ни никак не выкупить. В восстановление старинных построек были «вгроханы» шальные миллионы. А вот будет ли когда-нибудь какая-то прибыль от этих инвестиций? Скорее всего – нет. А уж от лошадей – тем более. Мне было слишком хорошо известно, как сложно бывает продать лошадь без особых заслуг или эффектного экстерьера. Деньги, потраченные на ее выращивание, никогда не вернутся. В лучшем случае удастся получить процентов двадцать от ее себестоимости. Это надо четко понимать. И ладно бы, ему бы никто об этом не сказал, но, нет пророка в своем Отечестве.

Итак, Константин наступил на все возможные грабли на этом тернистом пути и наплодил жеребят непонятной породы, которые никому не были нужны. Покупатели приезжали, качали головами и уезжали себе восвояси. Лошади то «пустые», не получали никакой работы. Просто бегали в поле, нечищеные и неоповоженные. Копыта им Константин расчищал сам. В целях экономии. Молва об агаповских лошадях шла нехорошая.

Озабоченный начинающий коннозаводчик позвал меня в гости…

В середине января село утопало в снегу и смотрелось исключительно живописно в обрамлении кружевных деревьев и кустов. Лошадям мороз был не страшен – конюшня была капитальная, кирпичная, с просторными денниками, дробилкой для овса и вместительной кормовой. Костя поседлал двух кобыл, ноги одной из которых мне решительно не понравились, и мы отправились осматривать окрестности. Было морозно и сухо. Несмотря на минус двадцать пять, мы часа полтора скакали по полям и пригоркам. Выданная мне гнедая кобыла оказалась жутко вредная и ссадила меня на развилке двух дорог. То есть я хотела поехать направо, а кобыла налево. Так мы и поехали, она отдельно, а я отдельно, но уже в пешем строю и с ускорением. По счастью, я приземлилась в сугроб, довольно мягко. Костя уступил мне свою вороную кобылу, постарше и поспокойнее, ту, что с «разметом», и прогулка продолжилась.

Деревенские шушукались: «Кто это вместе с барином верхом рассекает?».

Но мне было не до них. Вот мелькнула вдалеке лисица – рыжая узкая ленточка на белоснежном снегу. Темной широкой лентой вилась река Сясь, и где-то неподалеку звонил колокол. То был монастырь Александра Свирского. Места, конечно, дивные, но уж слишком далеко от города. И, если бы Костю «приперло», то вернуть вложенные сюда деньги он уже не смог бы при всем своем желании.

Вороная кобыль с пороком конечностей оказалась одной из купленных Агаповым маток. Естественно, жеребоенка она дала такого же порочного. Из приплода так и не удалось никого продать. Свободные места на конюшне закончились, кобыл крыть перестали. Вот и вся племенная работа. Агаповской породы лошадей не случилось.