– Но только он один отсидел срок. Только его одного выпустили условно.

Бови переступил с ноги на ногу и приказал себе расслабиться. Провались все пропадом, он чувствовал, что беда притаилась где-то рядом за углом, вот-вот она выскочит оттуда, и тогда ему крышка.

Помощник шерифа, тянувший фунтов на двести пятьдесят, был хамом. За свою жизнь Бови на них достаточно насмотрелся и потому узнавал с первого взгляда. Они могли быть большими и толстыми, они могли быть маленькими и тощими – это не имело значения. Общим для всех признаком была подлость ради подлости, светившаяся в их глазах.

Первым таким типом, встретившимся Бови, был его отчим, овдовевшая мать вышла за него от отчаяния, и тот почти сразу принялся избивать своего пасынка. Позже Бови распознал ту же подлость в школьном учителе физкультуры, каждодневно мучившем и унижавшем ребят, обделенных природой в том, что касалось спортивных успехов.

Бови не пасовал перед грубостью отчима, он стремился защитить слабых от учителя физкультуры, с этого-то и начались беды, приведшие его в конце концов в окружную тюрьму для малолетних правонарушителей. Это не научило его равнодушию благонамеренного обывателя, и через несколько лет он очутился в тюрьме штата.

Но в данном случае он ни при чем. Он не знал Дарси Уинстон, и ему абсолютно безразлична ее судьба. Бови подумал, что если будет держать себя руках, то выпутается из этой истории.

– Я весь вечер не отлучался отсюда, Хэп верно говорит.

Помощник шерифа осмотрел его сначала сзади, потом спереди.

– Снимай одежду.

– Извините, я не расслышал.

– Ты что – глухой? Снимай все. Раздевайся догола.

– Гас, – опасливо спросил Хэп, – ты думаешь, это надо? Этот парень…

– Не лезь не в свое дело, – отрезал помощник шерифа. – Не мешай мне работать, слышишь? Миссис Уинстон стреляла в преступника. Мы знаем, что она в него попала, перила балкона в ее комнате запачканы кровью, и мы обнаружили лужу крови возле плавательного бассейна. Он оставил кровавый след, когда пробирался через кусты. – Гас поправил кобуру пистолета, гнездившуюся в глубокой складке под его огромным обвисшим брюхом. – Так вот, давай проверим, нет ли у тебя где огнестрельной раны. Снимай шмотки, тюремная птичка.

Бови не выдержал:

– Иди в жопу.

Лицо помощника шерифа стало красным, как пожарная машина. Свиные глазки утонули в складках багрового жира.

«Ну теперь держись», – подумал Бови.

Полицейский, пыхтя и хрюкая, как боров, бросился на Бови. Бови увернулся. Гас в бешенстве замахнулся, и Бови снова уклонился от удара. Хэп Холлистер встал между ними.

– Эй, вы оба! Мне не нужны неприятности. Вам, наверное, тоже.

– Я переломаю все кости этому педерасту.

– Прекрати, Гас.

Тот попытался вырваться из крепких объятий Холлистера, но Хэп был достаточно силен и не раз унимал разбушевавшихся пьяниц.

– Шериф Бакстер устроит тебе разнос по всем правилам, если ты сцепишься с подозреваемым.

– Я не подозреваемый! – завопил Бови.

Не выпуская полицейского, Хэп в ярости взглянул на Бови через жирное плечо помощника шерифа:

– Прекрати орать. Это тебе ничего не даст. А теперь извинись.

– Лучше сдохнуть!

– Быстренько! Ну! – проревел Хэп. – Что я, зря тут мучаюсь?

Помощник шерифа задыхался от бешенства. Кейто задумался. Если он лишится работы, надзирающий за ним полицейский сживет его со света. Работенка паршивая и никчемная, но Бови все-таки работал, что подтверждало в глазах общества его искреннее желание вернуться к нормальной жизни.

Он ни за что больше не попадет в Хантсвилл. Он не сядет в тюрьму, даже если ему придется поцеловать в задницу каждого борова с толстым загривком и с шерифской звездой на рубашке.