– Дурдом! – возмутилась девушка и велела мне идти, куда шла, крикнув напоследок: – Постучите, вам откроют.

Дверь в триста двенадцатой оказалась действительно закрытой. Стучаться я не стала. В ход пошли отмычки. Пара несложных пассов – и я уже внутри, в одноместной палате для VIP-персон. Человек на постели, укутавшийся в плед, смотрел телевизор. Мое появление заставило больного подпрыгнуть на кровати и застыть с открытым ртом. Я щелкнула выключателем на стене. Вспыхнул свет.

Архитектор, красавец-мужчина, жгучий брюнет с правильными чертами лица, смуглой кожей, широкоплечий, судя по прыгучести, был живее всех живых. Хотя по телефону плакался, говорил, что при смерти, рассказывал, как ему сделали харакири наемные убийцы.

– Кто вы такая? – сдавленно вскрикнул Феофанов, прожигая меня взглядом карих глаз.

– Если угадаете с первого раза, то в награду получите травяную клизму, а также бесплатное промывание желудка раствором соды, – сообщила я ему голосом ведущей телепрограмм. – Даю подсказку: белый халат, стетоскоп. Ну? На кого я похожа?

– Очень смешно, – проворчал Феофанов недовольно. – Я вас раньше не видел. Где Юля, которая приходила раньше?

– Я новенькая. Юля в декрет ушла, – бросила я, решительно направляясь к кровати. – Встаньте, мне нужно перестелить постель. – Как я и предполагала, Феофанов, даже не поморщившись, встал и отошел в сторону.

– Как ушла в декрет? – с пришибленным видом спросил он.

– Вы что, имеете к этому какое-то отношение? – осведомилась я, бросив узел с бельем на кровать.

– Нет, – затряс головой Феофанов, – мы были с ней едва знакомы.

– Так, дайте я посмотрю ваше ранение, – приступила я к архитектору.

– Вы же собирались перестилать постель! – запротестовал Феофанов. – У вас вообще есть соответствующая квалификация?

– Насчет квалификации не переживайте, – ответила я, бесцеремонно задирая Феофанову пижаму. – Дайте-ка взглянуть, что у нас здесь? Вы не находите, Виктор Арсентьевич, что ваше здоровье важнее перестилания постели?

– Да, конечно, но мне хотелось, чтобы опытный хирург… – начал Феофанов и вскрикнул, когда я сорвала жиденькую повязку, прилепленную к его боку. – Что вы делаете?

Я не ответила, рассматривая поверхностный порез в районе печени. Умело наложенные швы, рана практически затянулась. Прилепив повязку на место, я цыкнула на расшумевшегося Феофанова:

– Тише. Вы всех перебудите. В отличие от вас у них действительно серьезные проблемы, а не такие царапины.

– Знаете, юная леди, вас вообще это не касается, – злобно заметил архитектор, заправляясь, – делайте свое дело и знайте, что про ваши выкрутасы будет доложено заведующему. Как думаете, насколько быстро после этого вы вылетите с работы?

– Я думаю, что вы симулянт, – ответила я, развернула тюк с бельем и выставила на тумбочку аптечку.

– Господи, да вы приперли грязное белье! Где вы его взяли? – завопил Феофанов.

– Да валялось около инфекционного на каталке, я и взяла. – Чтобы исключить возможный сердечный приступ у клиента, тут же призналась: – Шутка. В медсанчасти нет инфекционного отделения. Можете так на меня не смотреть.

– Я просто не знаю, что сейчас с вами сделаю! – выдохнул красный как рак Феофанов.

– Вопрос в том, что сделаю с вами я, – начала я свою обвинительную речь. – Полчаса назад вы позвонили мне, умоляли помочь, говорили, что при смерти и за вами охотится банда убийц. Я прихожу и что же вижу? Вы беззаботно валяетесь перед телевизором с царапиной на боку, вокруг больницы тишь да гладь, ни намека на убийц…

– Так это вы! – воскликнул изумленно Феофанов. – Вот уж никогда бы не подумал. – Окинув меня взглядом, он добавил: – Не обижайтесь, но вы похожи на неряшливую практикантку из медучилища, а не на телохранительницу.