– Товарищ Веснянин! Здесь две барышни, раздетые!

Последовал сердитый окрик:

– Астафьев, сколько раз повторять? Не Веснянин, а Веснянен. Вес-ня-нен. Пусть одеваются – и сюда их.

– Слышали? Одевайтесь. —Матрос явно не собирался уходить.

– Выйдите и подождите нас у двери,– смело заявила Ася.

– Ишь чего! Можете и не одеваться. Все равно потом раздевать будут.

В комнату уверенно вошел высокий белобрысый человек лет сорока, одетый в короткое пальто с широким ремнем и кобурой. Быстро окинул взглядом голубых глаз девушек, слегка пристукнул каблуком сапог и с легким акцентом выговорил:

– Ты что, Астафьев, девок не видел? Или всю жизнь только поручни гладишь? Встань в дверях, пусть оденутся.

– Да, товарищ Весня…нен! – Матрос засунул маузер в кобуру, свисающую чуть не до колена, вышел в коридор и прикрыл дверь.

Только теперь Ася и Рита удивленно оглянулись кругом. Кроме них, в комнате никого не было. Полог кровати зашевелился, и из-под нее высунулась голова Зерваса, из-под второй выбирался Иосава. Все четверо отошли за ширму и, собравшись тесным кружком, едва открывая рот, зашептались.

– Это из ЧК,– сказал Иосава.– Если вас туда повезут, обратно не выпустят.

– Что им от нас надо? – прошептала Рита, она была сильно напугана.

– Наверное, не от вас, а от вашего отца,– предположил Зервас. – Но возьмут всех. Сами знаете, у них так.

– Что же делать? —Розовые щечки Риты побледнели.

Зервас выпрямился, лукаво улыбнулся, в глазах сверкнуло.

– Густава Эмара читать надо,– загадочно сказал он, нагнулся к девушкам и быстро зашептал.

– Ты с ума сошел! – произнес Иосава.– Может, они никого не забирают.

Зервас усмехнулся.

– Они приезжают в двенадцать часов ночи чай пить? Ты же знаешь, ЧК без добычи не уходит. Одевайтесь, девочки.

Первой оделась Ася, обняла сестру, перекрестилась, хоть и считала себя атеисткой, вздохнула и вышла к матросу.

– Сестра сейчас будет готова,– сказала она ему, прикрывая за собой дверь. Иосава и Зервас сразу приложились к ней ухом. Через несколько секунд из столовой послышался звонкий голос Аси:

– Неужели для этого надо было приходить в два часа ночи?!

Зервас подмигнул другу и удовлетворенно кивнул.

– Двое в столовой и один в дверях. Всего трое. Рита, теперь ты.

Ребята спрятались за ширмой, а Рита смело открыла дверь.

– Собрались уже? – недовольно проворчал матрос.

– Помогите, пожалуйста.– Рита отошла к окну.– Не могу застегнуть на спине.

– Что, от страха пальчики дрожат? – следуя за девушкой, усмехнулся Астафьев.

В тот же миг за его спиной вырос Зервас. И пока Иосава прикрывал дверь, Зервас обрушил белый эмалированный таз, в котором девушки иной раз мылись за ширмой, на голову матроса «Онеги». Таз был завернут в платье старшей сестры, поэтому звук получился негромкий, а эффект – отличный. Матрос замер, будто увидел далекий райский остров, и мягко повалился на пол. Сразу же в шесть рук его запеленали в простыни, а в рот запихнули Асины модные, выше колен, из французской вискозы, розовые панталоны.

– Сестра меня убьет за них!

Зервас взвесил в руке тяжелый маузер, покачал головой – хороший трофей. Потом нахлобучил на голову бескозырку «Онега» и сказал:

– Это скальп врага. Займемся остальными.

Сначала было недоумение, потом надежда, что произошла ошибка, затем возмущение, а теперь в душу профессора Макарова прокрался страх. Это был не жандармский офицер, перед которым можно было выступить с гневной речью о правах и свободах и получить неприятный, но все-таки подобающий профессорскому положению вежливый ответ. Теперь посреди его столовой стоял высокий, одетый в пальто, вооруженный человек, а за ним, спиной к прихожей, солдат с длинной, почти в рост человека, винтовкой. Несчастная напуганная Таисия Христофоровна жалась к мужу. Веснянен смотрел на семью Макаровых безучастным взглядом и говорил такое, от чего уже не страх, а ужас охватывал профессора. Он чувствовал себя не уверенным преподавателем, лучшим специалистом по подвижным составам и тягам, а обреченным тормозным кондуктором, который не может остановить соскальзывающий в пропасть вагон.