Дышим и думаем. В голову ничего не приходит. Я без понятия, кто организовал похищение, что потребуют за свободу. Едем довольно долго, или мне кажется, что долго. Мои похитители явно не из болтливых, даже радио не включают.

Машина замедляет ход, останавливается. Впереди открываются и закрываются двери, открывается дверь и возле меня.

– Выходи, принцесса, – глумится тот самый голос, кто поймал меня в клубе.

Мне никто не помогает, ощущение, что отдан приказ минимально ко мне прикасаться. Это немного бодрит, значит, меня привезли для босса, как второй голос ранее сообщал.

Кое-как выползаю с завязанными руками и глазами из машины, теперь осторожно берут под локоток и куда-то ведут.

– Осторожно, здесь три ступеньки.

– Вы так великодушны, ранее такой учтивости не отличались.

– Шагай давай, а не умничай. Когда молчишь, красивая.

– Я всегда красивая, вдобавок и умная, – паниковать нельзя, поэтому я широко улыбаюсь.

Знать бы, кому дарю свою улыбку. Разговор не завязывается, благополучно преодолеваю три ступеньки. Меня куда-то ведут, останавливают и снимают повязку с глаз.

Жмурюсь от света. Постепенно приоткрываю глаза и хмурюсь. Я стою посередине большой комнаты напротив а-ля позолоченного дивана. На нем, как король, восседает незнакомый мне мужчина. Крупный, с огромным животом, лысый.

– Так вот какая шлюшка Соболя, – усмехается, колючи на меня смотрит, приподнимает верхнюю губу. Он напоминает мне старого бульдога. – Ты, детка, в курсе, куда полезла? Или Соболь решил не вводить тебя в курс дела?

– Не имею представления, о каком Соболе вы говорите. Я присяду? – не жду разрешения, подхожу к ближайшему креслу и сажусь, закинув ногу на ногу.

Маленькие глазки тут же залоснились, едва подол платья задрался на бедре.

– Дерзкая, да? А ты мне начинаешь нравится.

– Не могу сказать, что это взаимно.

– Мы можем договориться, – ухмыляется, а я содрогаюсь, прекрасно понимая, о какой договоренности идет речь. Меня едва не тошнит от отвращения.

– Я ничего не могу изменить в приговоре, – прячу свой дикий ужас за очаровательной улыбкой.

– Да плевать, я давно думал от него избавиться. Правда, более радикальным методом, ты мне облегчила задачку, – демонстрирует свои вставные зубы, ставит стакан с виски на подлокотник дивана и подается в мою сторону.

Какой же он омерзительный. Брр.

– Давай ты мне сделаешь приятно, – его огромная лапища ложится мне на коленку и ползет вверх.

Я цепенею, чувство гадливости заполняет меня до макушки. У него потные ладони, пальцы похожи на маленькие сардельки: короткие и толстые. Вблизи этот мужчина еще страшнее, чем на расстоянии. В своем время он, похоже, перенес ветрянку, которая оставила множество отметин на его некрасивом лице. От него разит алкоголем, пусть и дорогим, запах спиртного вызывает во мне аллергическую реакцию: хочется чихнуть, чихнуть и еще раз чихнуть.

– Руки убрал. Это на вид я милашка, а по факту могу постоять за себя, – тут я, конечно, блефую. Ударить между ног не могу, невыгодная поза. Расцарапать ногтями лицо – доступная сейчас защита.

– Зубастая. Давно я таких несговорчивых не видел. Ломайся дальше, детка, меня это очень заводит, – его ладонь оказывается под платьем на моем бедре.

Не выдерживаю, со всей дури луплю его по щеке рукой. На бледной щеке проступает алый отпечаток моей пощечины. Поросячье глазки наливаются кровью, я не успеваю увернуться, как мне дают ответную оплеуху. Голова дергается, в ушах появляется звон, а перед глазами летают мушки. Рука у этого типа тяжелая.

– Сучка блондинистая, ты сейчас узнаешь свое место, – сдергивает меня с кресла, швыряет, как куклу, на пол.