Ломакин теперь трезвонил в дверь требовательно и непрерывно, время от времени усиливая эффект сокрушительными ударами. Фимка заплакала в своей комнате, Лиза кинулась к ней. Дочка сидела в своей кроватке с распущенными волосами, подсвеченная маленьким ночником, словно большая дорогая кукла в витрине магазина.

– Мама! – закричала она испуганно.

– Я здесь, здесь, маленькая, – приговаривала Лиза, села рядом с ревущей Серафимой и устроила ее у себя на коленях. Та сразу прильнула к матери, всхлипывая:

– Мама, это лазбойники?

– Нет, нет, что ты. Это один глупый дядя, я его хорошо знаю, он не страшный. Я сейчас вызову дяденьку милиционера, и он его уведет.

Лиза лихорадочно набрала номер на мобильном и пустилась в объяснения с ответившим голосом, прижимая к себе дочку и время от времени целуя ее в волосики. Ломакин продолжал ломиться в дверь, но внимания больше не удостаивался. Лиза качала Фимку на коленях, пела ей песенки, заставляла рассказывать по очереди все известные маленькому человечку стихи, и стала уже подумывать, не взяться ли сейчас за изучение новых, когда из-за двери донеслись новые звуки. Видимо, следовало открыть дверь и предстать перед толпой мужиков в темном подъезде. Уговоры на девочку не действовали, как только мама пересадила ее с коленей на кроватку, она снова заплакала. Тащить ее с собой не хотелось, поэтому Лиза, в ужасе от сложившейся ситуации, поспешила накинуть халат, запахнулась как следует, и вновь бросилась к двери, одновременно прислушиваясь к воплям из детской.

Звонки и ожесточенный стук в дверь прекратились, теперь из-за нее доносились нескольких громких голосов. Вычленить из криков отдельные слова казалось невозможным, и Лиза не понимала, как следует поступить.

– Кто там? – снова крикнула она, прильнув к дверному глазку, который по-прежнему скрывал от нее реальность.

– Милицию вызывали? – раздался в ответ незнакомый голос.

За дверью определенно скандалили несколько мужиков, и Лизе оставалось только поверить на слово очередному незнакомцу. Мысль, что Ломакин привлек соучастников и разыгрывает теперь целый спектакль, показалась ей противоестественной.

– Вызывала, – крикнула она в закрытую дверь.

– Откройте, пожалуйста.

"И этот туда же", – с досадой подумала Лиза.

– Зачем? Забирайте его, и все.

– Так дела не делаются, девушка. Надо оформить ваше заявление.

– Что здесь оформлять? Разве что-то не ясно? – с нарастающим раздражением кричала Лиза на дверь.

– Не ясно. Стучать в дверь не запрещается, даже ночью. Вы должны письменно подтвердить, что не приглашали этого человека и предлагали ему уйти. Вы его вообще знаете?

Из детской вновь донесся отчаянный вопль Фимки.

– Поймите, я одна дома, у меня ребенок плачет. Просто сделайте так, чтобы этот дурак больше в дверь не ломился, и все.

Она опять убежала к дочке в твердой решимости к двери больше не подходить. Почему целая толпа мужиков создает проблемы, которые ей, видите ли, надо решать! В подъезде развивались события, которые пока никак не сказывались внутри квартиры – в дверь не звонили, не барабанили.

– Сима, ты почему капризничаешь? – перешла в наступление на ребенка опытная мамаша.

– Я не капизничаю, я испугалась, – обиженно пробормотала та ей в халат.

– Что, и баиньки боишься?

– Боюсь. А вдлуг опять дядя плидет?

– Да пускай приходит, а мы его не пустим.

– Мама, а пускай папа его плогонит.

– Конечно, обязательно прогонит, – сказала Лиза вслух, а про себя подумала: "Ломакин этого пентюха пинком в окно выбросит".

– Мама, спой песенку, – потребовала Серафима.

– Хорошо, спою, только ты в кроватку ложись и глазки закрывай.