От былой радости начавшегося путешествия у меня не осталось и следа. Только скорое наступление новогоднего праздника да предстоящая жизнь в неизвестном городе придавали мне ещё бодрость и надежду увидеть нечто более интересное, чем поездка в прокуренном и холодном вагоне поезда.

В первую очередь, оказавшись на привокзальной площади, я начал искать горы до облаков. Но сколько не крутился, ни одной не нашёл и стал теребить чемодан матери.

– Ма! Ты говорила, что в Пятигорске горы до облаков. А где они?

– Горы? – о чём-то думая, переспросила она. – Ах, горы? Видишь, к нам едет трамвай?

– Это который красный, как маленький поезд? – указал я на вынырнувшие из-за поворота улицы, гремящие и почему-то звонящие два вагончика.

– На нём мы сейчас будем добираться домой. Там ты и увидишь Машук. Гору Машук, – поправилась она.

Тем временем трамвайчик успел выгрузить на остановке людей, лихо развернулся и подъехал к нам. Небольшая толпа народа хлынула в сложившуюся пополам, как гармошка, деревянные двери.

– Ну-ка, сынок, залазь наверх по ступенькам да, смотри, не упади, – приказала мне мать, держа в обеих руках тяжёлые чемоданы.

Какой-то молодой мужчина подал сверху руку и помог ей затащить вещи. Толпа пассажиров «внесла» нас внутрь небольшого вагона, где по обе стороны вдоль стен располагались жёлтые деревянные лавки. Мест нам не досталось, но какая-то сердобольная пожилая женщина попросила сидящих раздвинуться и усадила меня возле себя.

Мать поставила чемоданы рядом, и я, успокоившись, стал смотреть в окно на несущиеся мне навстречу дома, деревья и голые кустарники вдоль дороги. На каждой остановке молодая девушка в кабине водителя дергала за железную ручку на толстой верёвке, отчего трамвай издавал переливистый звонок, предупреждающий пассажиров об отправлении. Постепенно их становилось меньше, и мать смогла сесть рядом со мной.

– Нравится Пятигорск? – спросила она.

– Здорово! – ответил я, упершись носом в протёртое моей рукой запотевшее стекло окна вагона.

Спустя некоторое время она позвала:

– Скоро выходить… Пойдём к двери.

Когда мы вышли из трамвая, то я сразу почувствовал сырость пятигорской зимы, несмотря на то, что снега было мало. Вместо него, кое-где виднелись слегка припорошенные лужи на мокром чёрном асфальте.

– Почему так мало снега? – удивился я. – На Новый год, мама, его тоже мало будет?

– Хорошо, если ещё будет. Это Юг, тёплые края. Есть страны, в которых снега вообще не бывает.

Такое известие немного расстроило: мне никогда не приходилось встречать Новый год без снега.

– А как же на санках кататься?

– Да никак! Но ты не переживай. По радио передавали, что в этот раз снег выпадет к Новому году. Чувствуешь, какой стал холодным ветер?

– Чувствую, – отозвался я.

– А во-он гора Машук. Только сейчас она вся в облаках, и в тумане её вершина не видна.

Я вгляделся. Там, куда показывала рука матери, возвышалось нечто огромное и поросшее голыми деревьями, между которыми изредка выглядывали белые многоэтажные дома.

– Это санатории, – пояснила мать. – В них отдыхают и лечатся больные люди.

Когда наступит лето, мы обязательно сходим туда. Я покажу тебе наш городской Цветник, каменного Орла и даже Провал. Ну а там, – показала она в противоположную сторону, – находится гора Бештау. Она ещё выше Машука, но её отсюда не видно, потому что она находится далеко на другом краю города.

– А к ней ты меня сводишь?

– Нет, сынок. Она большая и опасная. Детей водить туда нельзя.

– Детей нельзя водить? – удивился я. – А почему?

– Потому, что кончается на «у», – рассмеялась мать.