– Но тебя же нет, тебя же разорвало, я сам видел, что от тебя ничего не осталось, – сказал растерянно Михайлович, все ещё находясь в шоке.

– Да нет же, я вот перед вами стою, – сказал я. – Только меня не видно, я сам не пойму, что со мной произошло.

– А потрогать-то тебя хоть можно? – спросил он.

– И потрогать нельзя, – сказал я.

– А как же тогда быть? – спросил растерянно Михайлович.

Я сам не знаю, как быть, вот поэтому я и пришел к вам.

– Что же делать, что же делать, – Михайлович растерянно побарабанил пальцами по столу.

– Ты в отпуске то был в этом году? – не к месту спросил он.

– Да нет, не был ещё, не успел, – сказал я.

– Поезжай тогда домой в отпуск, а после отпуска видно будет, может, проявишься к концу отпуска, не найдя ничего лучшего, – сказал Михайлович. – А за отпускными придешь завтра.

Потом немного подумав:

– Отпускные я перешлю тебе домой сам, твой домашний адрес в отделе кадров есть.

Я понял, что разговаривать с ним сейчас бесполезно, потому что Михайлович находился в шоке. Вдруг дверь кабинета приоткрылась и в проём двери заглянула секретарша.

– Иван Михайлович к вам на приём рвётся главный механик, что-то случилось на участке, – сказала она. – Пустить?

– Пусть подождёт, – растерянно сказал Михайлович, глядя поверх её головы. Секретарша кивнула головой и закрыла дверь. Я повернулся и вышел вслед за ней через дверь, в приемную. Когда я выходил, то посмотрел назад, Михайлович доставал из тумбочки бутылку водки и гранёный стакан.

«А вот это уже зря» – подумал я.

Проходив ещё одну ночь по парку, я на другой день поездом отправился домой в Саратов. Я тогда ещё не знал, что я могу летать по воздуху, поэтому поехал в Саратов поездом. В поезде я никому не мешал, билетов у меня никто не спрашивал, единственное неудобство заключалось только в том, что мне часто приходилось менять полки, на освободившиеся от пассажиров места, для того чтобы на меня никто не садился. Времени у меня на раздумье было много. Я тогда не знал, что чудеса на этом ещё не закончились и всё ещё впереди. Домой я приехал через пять дней под вечер и пошёл к тёще. Наступил вечер и я подумал, что Катя находится уже у них. Но из разговора тёщи с тестем я узнал, что Катя находится ещё на работе, а с работы пойдёт домой в свою квартиру. А ещё из их разговора я узнал, что тесть получил двухкомнатную квартиру на девятом этаже в новом микрорайоне и отдал ее дочери, т.е. моей жене Кате, потому что она у них была одна. И что бы ни испугать её родителей я отправился к ней на работу. Я дождался жену с работы на проходной и пошел следом за ней до её дома, мы на лифте поднялись в её квартиру. Я не знал, как к ней подступиться, как начать разговор. Я боялся её напугать. На столе лежала телеграмма с БАМА, а в ней было написано, что меня разорвало на куски и ехать на БАМ не нужно, от меня ничего не осталось. А документы и деньги отдел кадров перешлёт по почте. Катя была подавлена.

Вечером я решил поговорить с ней. Я, также как и Михайловичу, сказал ей, кто я есть. От ужаса Катины глаза округлились, она заметалась по квартире, я поймал её за руки, да-да, я поймал её за запястья рук, я их хорошо ощущал. Но в этот момент произошло что-то удивительное, её руки по локоть стали невидимыми. Увидев это, Катя с диким криком вырвалась из моих рук, подбежала к входной двери и, толкнув дверь рукой, прошла через неё, я выскочил следом за ней на лестничную площадку, чтобы остановить её. Но Катя прошла сквозь несущую стену дома и упала с девятого этажа, но она не падала, как мешок, она плавно опустилась на асфальт. Сбежался народ, подъехала скорая помощь и Катю увезли, да-да положили на носилки и увезли. Я был в шоке, значит за те пять секунд, что я держал Катю руками, от меня к ней передалась какая-то энергия, но она через несколько секунд также быстро исчезла. И я вдруг понял, что когда мне нужно было что-то сделать руками, например, что-то взять в руки, то тонкое астральное тело моих рук уплотнялось, а иногда при сильном моём желании или волнении их было даже видно на какое-то время. Но после того, когда я взял её руки в свои руки, они тоже стали невидимыми и даже нематериальными, до тех пор, пока я держал их в своих руках и даже чуть дольше. На другой день я навестил Катю в больнице, на ней не было ни одной царапины, она просто была в шоке. Когда я зашёл в её палату, Катя ещё спала, я посидел минут пять рядом с ней и ушел. Я понял, что я ей больше не нужен.