Современное законодательство характеризует прекращение платежей как признак неплатежеспособности (абз. 3 п. 3 ст. 213.6 Закона о банкротстве)[138], никак не соотнося его с несостоятельностью.

Дореволюционное законодательство несостоятельным также признавало лицо, пришедшее в такое состояние дел, когда не только отсутствуют личные средства для своевременного погашения своей задолженности в крупных суммах, но и можно полагать о неоплатности, когда совокупного имущества недостаточно для удовлетворения требований всех кредиторов[139].

Понятие «несостоятельность» исследовалось многими русскими цивилистами – например, Г.Ф. Шершеневичем, А. Туром, Д.В. Туткевичем. Не будем повторяться, отметим лишь, что все они, включая В.Л. Исаченко, понимали несостоятельность через установление юридических фактов неплатежеспособности и (или) неоплатности должника[140].

Для сравнения: французское законодательство для объявления должника несостоятельным использует ряд предпосылок. В основе лежат неплатежеспособность, которая заключается в том, что должник не способен погасить долг в рамках имеющихся наличных средств, а также судебное решение об отсутствии возможности погасить долговые обязательства. Однако несостоятельность определяется исходя из одного из двух признаков – неплатежеспособности либо неоплатность[141].

Такое понимание нам представляется справедливым в силу особой правовой природы понятия несостоятельности. По своей сути оно рассматривается шире понятия неплатежеспособности как российским, так и иностранным законодательством.

Таким образом, можно заключить, что несостоятельность есть особая категория конкурсного права, которая характеризует способность (возможность) должника погасить задолженность в зависимости от установленных юридических фактов арбитражным судом – неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества.