Едва я это сделал, как он ускорился и потащил меня за собой. Ему хотелось поиграть. В первый раз встречное сопротивление воды было столь сильным, что я его тут же отпустил, но он за мной вернулся, и тогда я ухватился за плавник обеими руками. Дельфин был столь силен, что тащил меня, как рыба, клюнувшая на приманку, тянет леску с поплавком. Я часто захлебывался водой, и это его смешило.

Я решил погрузиться в синеву, как можно глубже. Но дельфин снова вложил свой плавник мне в руку и поднял меня на поверхность. Он понял, раньше, чем я, что я устал. Я отдыхал на поверхности воды, а он так приблизился ко мне, что в конце концов я его обнял. Сотрясаясь всем телом, я разрыдался. Почему он, который едва меня знает и имеет со мной лишь отдаленное родство, почему только он способен одарить меня нежностью, в которой я нуждаюсь? Неужели он это почувствовал? Или он находился в таком же, как я, эмоциональном состоянии? Я плакал от счастья, что наконец обрел немного любви, и от бессильного гнева по отношению к моей семье и ко всему человеческому роду.

Дельфин еще кружил вокруг меня, но я почему-то видел его все хуже и хуже. Только в это мгновение я вдруг осознал, что уже ночь и я далеко от берега. Я не знал, сколько часов провел в воде, но во мне поднялась паника, поскольку я был изнурен и у меня не было уверенности, что мне хватит сил добраться до берега. Я тихо поплыл по направлению к пляжу, стараясь экономить силы. Дельфин меня сопровождал. Он почувствовал мой страх, я в том уверен, и потому еще раз подставил мне свой плавник и потащил меня к берегу.

Несколько ударов плавниками – и я оказался на разумном расстоянии от пляжа. Дельфин совершил великолепный прыжок, словно прощаясь, и исчез в ночи. Я выбрался на пляж без сил и тут же направился к большому костру, чтобы согреться. Все взрослые были там, они напились сангрии и распевали забавные песенки. Никто не заметил моего отсутствия. Даже капитан, который был слишком занят своими завиральными рассказами о приключениях бывалого моряка. Перспектива однажды стать взрослым меня внезапно ужаснула. Тогда я посмотрел на ставшее черным море и принял для себя два великих решения: я выберу профессию дельфинолога и я никогда не стану взрослым.

После каникул я вернулся в свою школу в Лезиньи, где паслись коровы.

Дома меня ожидали музыка и пес, который здорово по мне соскучился. Я рассказал о каникулах матери, которая слушала меня вполуха. Это все же было лучше, чем Франсуа, который выходил из комнаты, не дослушав даже первой фразы. Неважно, я уже привык. К тому же воспоминание о встрече с дельфином согревало мое сердце целый год. Для того чтобы его сохранить, я решил узнать о море все. Мама согласилась купить мне «Энциклопедию Кусто», и каждый месяц я получал на почте по одному тому. Едва взяв том в руки, я буквально проглатывал содержимое, и мама была растрогана тем, что я взялся наконец за чтение. «Красное и черное» – не мои цвета. Мне нужна была синева.

Из рекламы я узнал, что в зоологическом саду открылся бассейн с тремя дельфинами. В первую же среду я отправился в Париж.

В бассейне с пластиковым куполом вода была бледно-голубая и ничем не напоминала море, но три дельфина Tursiops truncatus были там. Две самки и молодой самец. Едва я заслышал их крики, как по мне пробежала дрожь. У них были те же грация, отвага, улыбка. Я был среди ангелов. Каждый час там показывали шоу, но я попытался стать своим и подружиться с дрессировщиком. Ему не особенно нравилось, что я ошивался возле бассейна, но, видя меня каждую среду, он в конце концов смирился с моим присутствием. Теперь я мог сунуть руку в воду и погладить их.