— Я волновалась за тебя, — щебечет и льнет ко мне как голодная кошка, а я дышать не могу, так сильно она навалилась на мои ноющие ребра.

— Ну, раз волновалась, тогда давай лечи, — тяжело выдыхаю и кое-как придвигаюсь к краю кровати, затем кладу ладонь ей на затылок и насильно опускаю красивое личико к своему паху.

Член уже колом стоит, долгое воздержание мне противопоказано, поэтому только взглянул на ее аппетитные сиськи, как все внутренности забурлили от дикого возбуждения.

Кейли медленно опускается передо мной на колени, ловко достает из спортивок твердый ствол и начинает умело полировать его. Жадно сосет, словно получила огромный и вкусный леденец. Смачно причмокивает и тихо стонет, сама кайфует от того, что делает. Отклоняюсь немного назад и упираюсь руками в матрац. Задираю голову, смотрю на белый потолок и тихо произношу:

— Да, детка, вот так. Заглатывай его полностью.

7. ГЛАВА 7.

Эмма

Уже прошла неделя, как меня выписали из больницы, и мама привезла меня домой. Моя комната, которую я раньше так любила, теперь мне ненавистна, от вида из окна тошнит. Жизнь превратилась в черно-белое кино, пленку которого зажевало, и изо дня в день транслируется одно и то же. Ничего не радует, ничего не приносит удовольствия. Смиренно плыву по течению и даже не пытаюсь барахтаться. А зачем напрягаться, если у меня есть всего лишь десять процентов вероятности встать на ноги? Это ничтожно мало, лишь время потеряю. Не живу, а существую, только и успеваю перелистывать календарь. Вечный день сурка, блин.

Кое-как научилась справляться с креслом, теперь нужно многое переделать в комнате, потому что верхние полки для меня недосягаемы. Это жутко бесит, так как постоянно надо просить маму о помощи.

Бессмысленно гипнотизирую окно, наблюдая, как легкий ветерок колышет деревья, но вдруг до моего слуха долетают необычный звуки. В коридоре происходит какая-то непонятная возня, и я медленно разворачиваю кресло к двери. Подъезжаю ближе и узнаю голос мамы, она с кем-то разговаривает. С кем-то басистым и бубнящим.

Становится дико интересно, потому что тон мамы явно не доброжелательный. Может, отец все-таки соизволил проведать свою дочь?

Еще ближе подъезжаю к двери и прислоняюсь ухом к щели.

— Юноша, я вам сказала, что не пущу, — возмущается мама.

— Миссис Гилмор, я пришел проведать Эмму, впустите, пожалуйста!

Голос принадлежит Тайлеру. У меня глаза на лоб лезут от удивления, что он здесь забыл?

— Нет, — мама продолжает стоять на своем. — Передайте огромное спасибо вашим родителям за финансовую помощь, но больше я не хочу вас видеть рядом со своей дочерью.

Испуганно выпрямляюсь и судорожно сжимаю пальцами подлокотники кресла. Мысленно молюсь: хоть бы не зашел, хоть бы не зашел! А то Тай такой наглый и беспардонный, что может запросто оттолкнуть маму и бесцеремонно вломиться сюда.

Слышу, как парень недовольно цокает, а затем произносит уверенно:

— Я еще вернусь и, если будет нужно, вынесу эту чертову дверь.

— Попугай меня еще, сопляк, — нервы мамы сдают и в следующую секунду до меня долетает громкий хлопок.

Видимо, это была входная дверь.

Ушел… и слава Богу!

Не хочу я видеть его наглое лицо. Хватит с меня, тосковала по нему три года, слезы лила, дура. Для такого мажора как он я недостаточно красива и сексуальна. Конечно, куда мне до длинноногих черлидерш или дочерей известных моделей, у которых красота заложена уже на генетическом уровне. Знала же, что он редкостный мудак, но все надеялась, что изменится, посмотрит на меня по-другому. Горбатого могила исправит!

Не успеваю я отъехать от входа, как моя дверь медленно открывается и бьется о подставку, на которой стоят мои ноги.