Моя благоверная взвизгивает от неожиданности и подлетает с белоснежного кожаного дивана, что стоит по центру.

В белом махровом халате с обнаженными медными плечами и влажными после душа длинными высветленными волосами она походит на сказочную Сирену. В самой грязной и пошлой её интерпретации.

В меня тут же врезаются серо-зеленые глаза с расширяющимися от страха стеклянными зрачками. Пухлые, накаченные губки так и остаются раскрытыми, изо рта выглядывают жемчужные зубки.

Еще вчера этот вид подействовал бы на меня, вызывая мгновенный стояк и желание попробовать этот чудесный ротик, но сегодня я могу думать лишь о том, как она этим самым местом обрабатывала член своего фитнес инструктора.

– Русик, ты чего?!

Мелодичный голос Надежды кажется взвинченным, в нем проглядывается неуверенность.

Она смотрит на меня так, будто перед ней возник сам Люцифер – персонаж ее любимого сериала.

Ненавистное «Русик» срывает эмоции с предохранителей и служит пусковым механизмом к старту.

Не разрывая зрительного контакта, вытаскиваю из папки стопку глянцевых карточек и бросаю ей в грудь, не целясь.

Дождь из разноцветных кусочков бумаги падает к ногам «любимой», гримаса ужаса застывает на сделанном личике, густые брови вопросительно взлетают вверх.

Молчит.

Вылупилась на меня и сердито сжимает кулачки.

Серьезно?!

Она еще и чем-то недовольна?

– Ничего не хочешь сказать? – протягиваю лениво, делая шаг вперед. – В чем дело, Надюш? Помнится, раньше ты была куда сговорчивее. Щебетала без остановки…

Останавливаюсь напротив, продолжая сверлить дыру в точеной фигурке. При мысли о том, что этого тела касались чужие руки, хочется блевать.

Я не привык и никогда не привыкну делить свое с кем-то еще. Женщина это, автомобиль, бизнес, да что угодно. Если принадлежит мне, значит, уже носит мое клеймо! Навсегда!

– Т-ты не так все понял, – лепечет она, пытаясь взять меня за руку. Кажется, хваленый ум Наденьки дал сбой в программе. По-другому объяснить ее глупую, сбившуюся речь не могу. – Я н-не хотела…

– Конечно, – улыбаюсь уголками губ. Протягиваю руку и провожу костяшками пальцев по острой скуле. Обманчивая нежность даёт свои плоды. Моя благоверная вмиг расслабляться. – Конечно, ты не собиралась трахаться с ним. Это упражнение такое, чтобы калории сжечь. Я всё понимаю.

Мой притворно-спокойный тон вгоняет женщину в заблуждение. Во взгляде ведьмы вспыхивает облегчение.

Еле сдерживаюсь, чтобы не стереть его пощечиной.

Беру ее за подбородок и сжимаю. Несильно, но основательно, чтобы привести в чувства.

– Слушай сюда, дрянь, и запоминай, – начинаю медленно, голосом выделяя каждое слово. – Дважды повторять не буду. Ты сейчас же приводишь себя в порядок и идешь собирать вещи. Все. Я не хочу видеть ничего, что связано с тобой. Тебе понятно?!

И тут включается традиционная часть всех дешевых мелодрам под названием «Сопливые домохозяйки».

Она начинает плакать.

Эмоционально так, с чувством. Видно, что старается изо всех сил. Слезы градом льются из раскрасневшихся глаз.

Порой удивляюсь, как лихо у них это получается. Щелчок, и на месте гордой богини возникает жалостливая рабыня, готовая на все ради своего хозяина.

За тридцать пять лет так и не смог свыкнуться с этой особенностью женской натуры.

– К-куда же я пойду, Рус? Я же люблю тебя, – умоляет, глотая слезы. – Только тебя, милый. Мне больше никто не нужен!

Меня передергивает от этого гнусного зрелища. Становится так мерзко и противно, едва не выворачивает наизнанку.

Отталкиваю от себя, как грязную половую тряпку, коей она в действительности и является. Кусок сраного тряпья. Мерзость, об которую страшно испачкаться.