– Живой, но изрядно потрёпанный.

Покалывание в ногах и руках усилилось настолько, что впору было обращаться к ведьме за наговором. И ведь главное – идти недалеко.

– Кем? – отчего-то уточнил чешуйчатый.

– Кем потрёпанный? – решил не отставать от Тинириса в уровне сообразительности.

– Угу.

– Ведьмой, разумеется.

Попытался встать на ноги. Безрезультатно. Пришлось осесть на пол и продолжить самореанимацию.

– Ты прости, но я тут совершенно случайно все пропустил. Отбегал к яблоне, проверял запасы струн для лютни. Знаешь, они такие хрупкие, рвутся от каждого неосторожного касания! А вдруг судьба? А у меня на лютне струна порвется.

Дракон самозабвенно врал, старательно отводил взгляд и краснел, как помидор на грядке. Стыдно стало. Уж я-то как никто другой его понимаю.

– Такая страшная?

– Очень.

Никогда! Больше никогда я не буду рваться домой сразу после линьки! Пусть лучше Тинирис подпалит мне пятки и весь следующий день ругает меня на чем свет стоит, прикладывая к ожогам драконьи чешуйки, но из пещеры не выпускает. Дракон, кажется, думал о том же. Ну, или о чем-то ином, со схожей смысловой нагрузкой.Хоть и с трудом, но принял относительно вертикальное положение.

– Послушай, Дэймониар…

– Дэй. Неужели так сложно запомнить? Просто Дэй! – Простонал я одновременно и от досады и от непередаваемых ощущений в обеих парах конечностей.

– Ну да. Послушай, Дэймониар, как ты смотришь на то, чтобы просто угостить ведьму драконьим ядом, а ночью отнести ее на вершину непроходимых гор?

Задумался. Идея, в сущности, не плоха, но есть одно но.

– Какую из ведьм?

– А разве их несколько?

– Как минимум двое, ты же сам видел.

– Лично я видел одну, а тебе, гроза драконов, не помешало бы показать свой нос лекарю.

– Не понимаю причем здесь мой нос, если я видел двух ведьм своими собственными глазами! – Я даже глаза раскрыл пошире, дабы глупый чешуйчатый смог таки заметить их наличие. Может у него проблемы со зрением?

– Смотри глубже, Дэймониар, чувствуй сердцем, слушай ушами, руками и носом и пойми главное, – Тинирис горестно вздохнул, роняя скупую драконью слезу на лист розы, которая в тот же миг упаковала ценный ингредиент в подобие мыльного пузыря и пустила его вверх по веткам, – мы не можем потерять еще и тебя. Я и Тинира… После убийства Пертиуна мы выжили только благодаря тебе. В то время как другие молодые драконы, оставшись без старших, погибали. Потому что с ними не было того, кто борется за их жизнь, за их тайну, с ними не было драконоборца.

Ангелина

– Ангел! Ангел, паскуда шерстяная, а ну-ка иди сюда, морда твоя пушистая, тебя ждет серьёзный разговор!

Возможно начинать беседу с такого милого приглашения не самый лучший вариант с точки зрения норм правил человеческого общежития, взаимоуважения и прочих безусловно хороших слов, но, в данном конкретном случае, наиболее действенный. Во-первых, наглая черная морда все еще чувствует вину за мое непреднамеренное сожжение, во-вторых лучшим способом защиты всегда было и остается нападение, а в-третьих, у меня как раз соответствующее бесконтрольному наезду настроение.

Хоть последний пункт и несколько смягчило повторное омовение с применением любимого мыла из моего родного домашнего арсенала мыльно-рыльных, (видимо дом понял что несколько перегнул), вернуть его, настроение, на должный уровень пока не вышло.

Не помогла даже новая рубаха с алой вышивкой и такая же верхняя юбка. Так что вся надежда была на кота, то есть фамильяра, и его разъяснения касательно всего происходящего.

Кот, как и полагается ангелу, подкрался незаметно и сразу принял виноватую позу: морда в пол, уши поникшие, хвост не подает признаков жизни.