– А где все? У вас что, эвакуация? Где личный состав, капитан?

– Так рабочий день, товарищ подполковник. Кто на выезде, кто по плану… – ответил мне дежурный капитан с седыми висками.

Но тут, проходя мимо забитого до отказа различными задержанными личностями «обезьянника», неожиданно услышал негромкое:

– Шеф…

Обернулся… никого. Пустой коридор… вот какая-то женщина в форме, прижимая к груди стопку папок, резво перебежала из кабинета в кабинет. Два «пепса», забросив за спины АКМСы, метнулись, грохоча берцами, по ступеням лестницы. Народу за решёткой много? «Так это с ночи ещё не успели разгрести», – сам себе ответил я и не удивился. Так бывает.

– Шеф… – ещё тише, чем в первый раз.

– Да что за… – оборачиваясь к решётке изолятора, невольно произношу я.

И тут вижу… за решёткой «обезьянника», в самом его углу, стоит мой капитан Зимин С. М. и с тоской, граничащей с безысходностью, смотрит в мою сторону. Кроссовки на босу ногу без шнурков, оранжевые шорты, белая футболка, залитая кровью на правом плече и слипшиеся от крови волосы над правым ухом. Примерно так выглядел оперативный сотрудник моего отдела и член проверяющей комиссии, между прочим. Я подошёл ближе, встал к нему спиной и тихо спросил, скрипя эмалью на зубах:

– Зима… ты какого…

– «Пепсы» электрошокером, а потом дубиной лежачего… На адвоката наезд был, я случайно рядом оказался… – сплёвывая кровь на пол, ответил Зимин.

– Адвокат где? – тихо спросил я.

– Здесь, со мной, – так же тихо ответил капитан.

Зима чуть отошёл в сторону, и я увидел сидящего на скамейке немолодого мужчину в шёлковой пижаме с сеточкой на голове. Вид у адвоката был взбудораженный, но видимых повреждений на нём не наблюдалось. Даже стрелки на пижамных брюках сохранились. Я кивнул ему и приказал Зимину:

– Ложись на пол и не двигайся. Будут толкать, стони…

И тут же, отойдя пару метров от решётки «обезьянника», я заорал, глядя в сторону «Дежурной части»:

– Дежурный! Это что за ёб… Почему раненый в изоляторе предварительного заключения? Почему не оказана медицинская помощь? Концлагерь мне тут устроили! Законы вам не писаны?

И уже прямо в растерянное лицо дежурного капитана полиции, бешено вращая белками глаз:

– На его место захотел, капитан? Немедленно вызывайте скорую помощь, мать вашу! Все документы этого задержанного мне, быстро! Разобраться со всеми, кто сидит в «обезьяннике», немедленно. Где ваши дознаватели? Тоже на выезде? Или по плану? – наводил ужас на «Дежурную часть», топая начищенными форменными ботиночками, бешеный проверяющий подполковник из самой Москвы.

Захлопали двери кабинетов, зазвонили телефоны, забегали полицейские чины и вольнонаёмные сотрудники. Со второго этажа (видно, на шум) спустилась встревоженная подполковник юстиции Корниенко. Но, увидев меня с покрасневшей от усердия рожей и выпученными глазами, сеющего смуту и мятеж, успокоилась и, поняв, что «Андрюша работает», подхватила под локоток начальника следствия отдела полиции и вернулась в его кабинет. Минут через пятнадцать приехала скорая помощь. И два небритых мужика, обивая углы коридора алюминиевыми носилками, прошли в сторону «обезьянника». В одно время с неотложкой подъехал начальник уголовного розыска майор Перов. Поняв, что в отделе творится что-то неладное, майор, набычившись, решительно направился в мою сторону. Рядом с ним бежал дежурный по отделу и быстро что-то докладывал, кивая на меня. Я демонстративно стоял посреди всего этого хаоса и водил пальцем по экрану электронного планшета, якобы что-то записывая. Заметил, как Перов остановился и, зло ткнув указательным пальцем в грудь дежурного капитана с седыми висками, что-то ему сказал. Явно не комплимент, но зачем же так грубо… Нервничает. Приближается ко мне с таким видом, будто я его на дуэль вызвал.