Хлопнула входная дверь, и весёлый голос с чуть заметным восточным акцентом выдал, нескромно рассматривая сидящую на диване женщину:

– А почему личный состав нашего легендарного отделения ещё не знает, что у нас уже два стажёра? Товарищ Чегевара, это что за тайны мадридского двора, понимаешь?

– Арамян, зайди ко мне! – прервал я эту неуместную трель армянского горного воробья.

– Вай, наш повелитель уже здесь! Слушаю, мой господин, – расплылся в улыбке Алик, пытаясь поделиться со всеми своим хорошим настроением.

– Присядь. Во-первых, эта женщина не стажёр, а потерпевшая по 131-й УК РФ и через минуту её рассказ испортит твоё настроение. А во-вторых, как дела по мажорам и охраннику?

– Я понял, шеф, виноват. По охраннику бара более-менее вырисовывается. Официантка подала иск по умышленному нанесению телесного, попытку насилия сексуального характера и нарушении сексуальной неприкосновенности. Справку о ранении сделали, свидетели тоже имеются. Эти черти черканули её опасной бритвой по шее и руке. Адвокат предложил подписать досудебное соглашение. Так что на этот раз бабло не победило, – рассказал Арамян.

– Одобрям-с! Пошли, послушаем гражданочку, а то сейчас Корнев прийти должен, а там уже другое кино, – катапультируясь из своего кресла, сказал я.

Щёлкнул дверной замок, вошёл Дроздов со словами:

– Извините, я на общественном транспорте. Пробки-с, знаете ли.

Потом хотел было что-то ещё возмущённо сказать, но я молча показал на его место за столом.

– Прошу всех занять свои места и настроиться на работу, – негромко попросил я и, взяв от руки написанную табличку, повесил её на лицевой стороне двери.

Что было на табличке? А на табличке было написано: «Тихо! Работают мозгами!» Чуть ниже был красиво нарисован человеческий мозг, из которого шёл дым. Придумавший всё это Чегевара говорил, что мозг его. Срисовал с фото МРТ после крайней медкомиссии.

– Пожалуйста, представьтесь. А дальше расскажите, что вас к нам привело. Я понимаю, что дело ваше носит сведения сугубо интимного характера. Пусть это вас не смущает. В нашей практике мы сталкивались с подобными вещами. И наша с вами задача поймать преступника и показательно его осудить. Для расследования важны самые мелкие детали. Не спешите, вспомните, пожалуйста, все подробности. Мы на вашей стороне. Ближе, чем мы, союзников у вас сейчас нет. Поэтому, как бы ни было обидно, стыдно, больно, гадко… – стараясь как можно доверительнее обращаться с потерпевшей, настраивал её на откровенный разговор я.

Неожиданно зазвонил мой телефон с незнакомого номера:

– Извините, минуту! Чапаев, слушаю. – недовольно ответил я, отвернувшись к окну.

– Андрюша, привет! Ты меня узнал? – послышался детский голосок.

– Узнал, Женечка, узнал. Ты меня извини, детка. – старался побыстрей закончить разговор я, наблюдая, как дружно открыли рты мои мужики.

– А я целый день жду, жду, когда ты мне позвонишь. Мама сказала, что мы сегодня здесь ночуем, а ещё тут дядька к ней приставал. Волосатый такой. А я ему сказала, что всё папе расскажу, – скороговоркой выпалила Женька.

– Женя, я через часик тебя наберу, – быстро проговорил я, укоризненно глядя на товарища Че, расплывшегося в неуместной улыбке.

– А мы завтра уезжаем, – вдруг с обидой выпалила Женька и отключилась.

«Как завтра? Куда уезжаем? Какой такой волосатый дядька?» – пронеслось в голове, но, поставив свои мысли на паузу, я вежливо попросил гражданочку потерпевшую:

– Пожалуйста, мы готовы вас слушать. Слушать, а не есть, Дроздов! – И, показав кулак жующему оперу, кивнул женщине.

Продолжая терзать свой промокший от слёз платочек, женщина ещё раз тяжело вздохнула, мельком обвела взглядом присутствующих, как бы ища сочувствия и защиты, и начала свой рассказ: