– Забудь об этом, хорошо?

– Тебя подстрелили, – прямо сказал Сонни.

Аарон не ответил. Сонни сел на постели и уставился в телевизор. Показывали какое-то черно-белое кино. Несколько мужчин в шляпах и галстуках яростно спорили с парнем за стойкой.

Обернувшись, Сонни осторожно коснулся бока Аарона и увидел, что тот поморщился.

– Покажи мне, – попросил Сонни.

Аарон встал с постели, засунул руки в карманы джинсов и принялся расхаживать по комнате.

– Послушай, – сказал Сонни, – мы же вместе. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой.

– А я рядом с тобой.

– Тогда покажи мне.

Аарон задрал футболку и подошел к Сонни.

– Доволен?

Сонни сел на краешек постели и потрогал круглый коричневатый кровоподтек под ребрами. Аарон повернулся, и Сонни увидел такую же отметину на другом боку.

– Входное и выходное отверстие, – сказал Сонни. – Выглядит ужасно.

Эйнджел жил у озера-старицы, недалеко от «Ив» – стройки, которой руководил по просьбе Финна Дахона. Когда Эйлин поинтересовалась, почему он выбрал старый дом у озера, которое скоро исчезнет, Эйнджел ответил:

– Потому что здесь почти никто не живет. И потом… не знаю, кто построил мой дом, но этот человек явно обладал воображением и знал, что в доме будут жить независимо от того, высохнет озеро или нет. Я собираюсь поменять тут кое-что.

У него крупные руки, думала Эйлин, глядя на Эйнджела, сидящего за рулем.

– Думаешь, с мальчиками ничего не случится? – спросила она.

– С ними все будет хорошо. Аарон – умный парень, а Сонни умеет о себе позаботиться. Мне жаль того, кто решится напасть на них. И потом, если будет нужно, Сонни позвонит. – Эйнджел улыбнулся. – Мы не можем вечно держать их под замком. Они должны учиться вести себя в сложных ситуациях.

Эйлин не была уверена, что ей нравится эта мысль.

– Тогда ладно. А от твоего офиса до дома приличное расстояние.

Эйнджел работал с Финном в старом особняке, где находился и магазинчик Эйлин, но много времени проводил на стройках.

– Никогда не любил города, – вздохнул Эйнджел. – Даже такие маленькие, как этот.

Дорога сузилась, и Эйнджел повернул направо. Машина пересекла участок, поросший травой, и въехала в аллею старых дубов. Впереди было темно, по-прежнему шел дождь. Эйлин поежилась при мысли, что ей придется возвращаться домой одной. Наконец в свете фар показался изрядно обветшавший трехэтажный дом. Эйнджел говорил, что собирается построить рядом новый дом, похожий на этот.

– Лампочка у двери опять не горит, – сказал он, – нужно будет посмотреть проводку.

– Наверное, здорово, когда многое можешь сделать своими руками.

Он нажал на тормоз.

– Если тебе что-то нужно, позвони – и я сделаю. Ты любишь возиться в саду?

– Да, – ответила Эйлин, улыбнувшись. Она взглянула на стеклянные двери слева от входа. – Твоя оранжерея будет чудесной. На твоем месте я бы в ней и поселилась.

– Между прочим, Рождество приближается, и я тут пытался придумать, что тебе подарить. Как насчет теплицы? Ее строительство много времени не займет.

Эйлин почувствовала неловкость.

– Я не думала напрашиваться на подарки, а теплица – очень дорогой подарок. Но все равно спасибо.

– Да, ты никогда ничего у меня не выпрашивала, Эйлин. Но мне часто хочется, чтобы ты это делала.

Эйлин опустила глаза и быстро заморгала, стараясь прогнать непрошеные слезы. Откуда ему знать, что она просто не привыкла просить мужчин о чем-то.

– Что случилось? – спросил Эйнджел. – Ты выглядишь… испуганной. Я сказал, что хочу что-то сделать для тебя, но это не означает, что я хочу привязать тебя к себе.

– Нет, нет! Я так не думала. Я такая… неуклюжая. Никогда не умела общаться с мужчинами так, как другие девочки. В школе я была серой мышью. Прости, если обидела.