Костя потянулся за бутылкой. Рубин растекся по бокалам. Пустая бутылка пошла под стол по непонятной русской традиции. Солнце бесстыжее припекало, раздевая людей. Роман снял куртку, оставшись в пуловере на голое тело.

– Это как? – спросил, чокаясь.

– Ну, вот так, – Константин все уверенней себя чувствовал, вино немного расслабило его, и со стороны казалось, будто сидят два старых приятеля, а не официант с гостем, дымят сигарами под бутылочку красного и вспоминают байки из общего прошлого. – Один человек всегда нуждается в другом, – продолжил он, – меж ними происходит добровольный обмен чем-то на что-то. Очень сложно найти равнозначный бартер. Обычно кто-то жертвует. Берет меньше, чем дает. Многие это называют истинной любовью. И чем больше разница между «берешь» и «даешь» – тем сильнее любовь. Ближе к Божественной. Ну, это я отвлекся. Вернемся к нашим овцам, – Костя махнул бармену и что-то сказал.

– Я тебя сейчас угощу отличным вином, – на манер заговорщика сказал он, – для себя берег.

– Благодарствую. Так что там с добровольным обменом? – заинтересованно спросил Роман.

– Ну так вот, когда тебе дать нечего, а что есть, не берут. Взять тоже не можешь, потому что не привык брать без отдачи, а тут еще и давать перестали, вообще.

Подошел бармен, принес открытую бутылку вина и наполнил бокалы. Рубин рубину рознь.

– Запутанная история, – сказал Роман, уже жалея, что разворотил муравейник, но без концовки было глупо уходить. – Развелись?

– Да, разбежались как в море корабли, – весело подтвердил Костя, – продал остатки активов, купил детям квартиру в качестве алиментов. И с полтинником евро выехал из страны. Хотелось бежать куда глаза глядят. Окунуться в новый мир эмоций и переживаний. Начать все заново. Обнулиться. С чистого листа…

Костя сделал глоток. Эпитеты кончились, а говорить красиво, с придыханием еще хотелось.

Время и пространство проходят сквозь нас, даже если мы стоим на месте, оставляя лишь разочарование. Расстаться с ним можно, лишь устремившись за пространством и временем. Эта гонка и есть то, чего тебе хочется. Только в ней нет смысла. Да существует ли он вообще? Если нет правды и справедливости, то откуда взяться смыслу? А может, и есть он: в исканиях. В слепом бесконечном поиске. В лабиринте. Истина одна, и она ужасна. Лучше ее не знать, хотя говорят, что знание – сила. Страшная.

«Похожая история, – подумал Роман, – женская меркантильность. Но здесь совсем запущено все. Стоит ли кого-то обвинять. Скорее всего, есть тонкости, о которых никто не расскажет. Возможно, виноваты все».

– Почти два года болтался по Европе, – продолжал Константин, – конечно, по Средиземноморью. Испания, Греция, немного Италия, но там дорого, потом решил сюда.

– А сразу почему не приехал?

– Думал, воспоминания убьют мою истерзанную душу. Ведь здесь все напоминало о счастливых днях, – казалось, Костя сейчас заплачет.

– Логично, – сказал Роман, выпуская струю дыма.

– А так я уже обтерся, обтесался. И все равно первые дни было тяжело.

– Понимаю, – сочувственно произнес Роман.

– Вряд ли, человек – существо индивидуальное. Все всё чувствуют по-разному.

– Согласен, – Роман не решился вступать в спор. Хотелось дослушать историю незнакомого, но приятного человека. – Как лечился?

– Традиционно.

– Секс, вино и домино?

– Нет уж, это слишком примитивно.

– Тогда как?

– Во-первых, осознание невозможности возврата утерянного, во-вторых, поиск утешения не в страсти, а в любви. Тут, конечно, много зависит от обстоятельств и его величества случая.

Допили вторую бутылку. Традиционно она ушла под стол. Подошел бармен, забрал бутылки, окурки сигар, что-то сказал Косте, тот слегка возбудился, ответил кратко. Дождавшись, когда бармен уйдет, Роман спросил: