Чая не было.

Не помня себя от ярости, я кинулся к Кэпу и застал его на месте преступления – Кэп как раз заваривал остатки чая, наслаждался вкусом.

– Попробуйте, Форк, – кивнул он мне вместо приветствия, – божественный аромат, цейлонский байховый с жасмином…

Моему возмущению не было предела, в первые секунды я даже не знал, что сказать, наконец, прохрипел:

– Вы… вы выпили весь чай!

– Ну а что же с ним еще делать, смотреть на него, что ли? Друг мой, вы меня удивляете, – видеть чай и не пробовать его, ну это ж надо!

Меня снова передернуло:

– Да вы… да вы хоть понимаете, что этот чай мы везли на продажу? За него заплачены деньги, в порту ждут этот чай, а вы…

Я не успел договорить – раскат грома прервал меня на полуслове, Чаша бешено закачалась на волнах, и в какой-то момент мне показалось, что мы сейчас перевернемся.

– К берегу… – прошептал я, – мы должны плыть к берегу…

От волнения я даже не мог вспомнить, что нужно делать во время шторма – вести корабль к берегу или, наоборот, как можно дальше от него. Я надеялся, что Кэп немедленно возьмет командование на себя и скажет, куда направлять корабль. Однако, Кэп не спешил что-то командовать – все его внимание было поглощено чаем. Я уже готов был пойти на крайние меры, а именно – вырвать у него из рук чашку и выбросить за борт – но на мое (вернее, на наше) счастье на горизонте показался очередной порт – вначале я видел его огни, а потом показался берег, большой, белый, сияющий.

– Скорее к берегу! – закричал я, – там таверны! Там чай! Великолепный чай!

Кэп насторожился, как будто задумался, а стоит ли плыть за каким-то другим чаем, когда здесь, в чашке, столько этого великолепия – но интерес к новому чаю взял верх, Кэп сжал штурвал и повел Чашу к сияющему берегу. Однако, ликование мое было недолгим – на подступах к берегу Кэп настороженно принюхался и недовольно фыркнул:

– Что это? Однако, что я слышу? Белый чай? С бергамотом? Да я же его терпеть не могу, как вы вообще могли предложить мне такую гадость?

Я не успел ничего возразить – Кэп резко вывернул штурвал и направил Чашу в открытое море. Дар речи понемногу вернулся ко мне, я начал отчаянно доказывать, что мы погибнем среди бушующих волн. Однако, Кэп и слышать ничего не хотел – он вел чашу прямехонько в шторм, не переставая кричать, что его напоили такой гадостью, как белый чай.

– Не беспокойтесь, дорогой Форк, – крикнул мне Кэп, заметив, наконец, мою тревогу, – вы просто не представляете, насколько я виртуозно управляю Чашей, – любой шторм будет нам нипочем!

Вскоре я убедился в правильности его слов – действительно, казалось, чем выше поднимались волны, тем ловчее и виртуознее Кэп поворачивал штурвал. Чаша буквально порхала по волнам, то поднимаясь до самых звезд, то опускаясь в морские пучины, казалось, к самому центру земли. Я уже почти было успокоился, доверясь Кэпу – если бы не одно маленькое Но:

Сначала мне показалось, что пальцы Кэпа как-то подозрительно подрагивают, потом через пару минут я понял, что не ошибся – его руками овладела нервная дрожь, которая с каждой минутой становилась всё сильнее – и вскоре Кэп уже без сил свалился на палубу.

– Что с вами? – прокричал я, стараясь перебить шум бури, – вам плохо?

– Чай… чай… – захрипел он.

– Да уймитесь вы со своим чаем, вы мне скажите, что с вами?

– Чай… – не унимался он, – мне нужен…

И тут я все понял – разгадка оказалась проще, чем я думал.

– Конечно же! – воскликнул я, – Кап! Кап! Чашка! Вы – чашка, и вам нужен чай!

– Наконец-то… – прошелестел Кэп, – наконец-то… вы… это… поняли…

Вместо ответа я заметался по кораблю в поисках чая, которым мог бы вернуть к жизни своего многострадального напарника – однако, к своему немалому ужасу я не нашел ни одной крупинки чая – Кэп успел выпить все до последней капли.