Эта информация Косте не нужна, Полина и сама понимает. Но стоит вспомнить – её снова начинает потряхивать. Почти так же, как от воспоминаний о Гавриле.

Только дрожь отражает разные чувства. Тут – злость. Там… Желание, которое они не утолили. Ей мало кончить с ним раз. Безумно мало.

– На кого ни посмотри, везде говнюки какие-то…

Полина произносит тихо, Костя усмехается, на сей раз даря ей уже куда более живой взгляд. Что будет дальше – Полина уже знает. Костя будет бить. Метко и по больному.

– А ты балованная, Полина… Гаврила тебя не устраивает – бедный, хотя я-то ему хорошо плачу. Наркоман бывший. Босота, да? Говнюки породистые тебя не устраивают… Брезгуешь. А я же тоже… И говнюк… И бедным был… Детдомовец. Повадки у меня знаешь какие? Матерюсь. Не уважаю никого, кроме себя. Хочу психовать – психую. И хер я клал на то, какие неудобства это доставляет окружающим.

Тирада Гордеева режет по живому. Но ему она объяснять ничего не будет. Проблема не в том, что Гаврила – бывший наркоман. Хотя и в этом тоже, она ведь не совсем отбитая идиотка. Но главная, что он предатель. А предатели бывшими не бывают.

– Я выбираю меньшее из зол… – Полинин ответ вызывает у Кости ухмылку. Но, спасибо, тему он не развивает. Унижать её бессмысленно. Она сама с этим справляется.

– Что там у нас по плану еще? Свалить хочу. Устал тут. – Смена темы дарит Полине облегчение. Она рада, что театр на сегодня почти все.

Надо только…

Полина скользит взглядом по залу, а зала не видит. Она снова на той кухне. Ей снова жарко от губ и прикосновений. Она снова пошло целуется с Гаврилой, напрашиваясь на прикосновения там, где пылает.

Это нужно вытряхнуть из головы. Навсегда. Как можно быстрее. И забить её…

Костей.

Полин главный навык до встречи с Гаврилой всегда был – имитировать. В основном – принятие.

Теперь нужно заинтересованность.

Дав себе секунду, Полина закрывает глаза. Открыв, делает несколько маленьких шажков к нему.

Полине не стоило бы, но она зачем-то прислушивается к себе… Не чувствует ничего.

От него вкусно пахнет дорогими духами. Чем-то древесным со сладковатыми намеками. Он мужественный. Наверняка горячий наощупь. Наверняка и секс с ним – приятный. Но ей, черт возьми, не хочется пробовать.

Полина приближается, Костя позволяет. Её пальцы движутся по руке, ладонь накрывает обратную сторону его ладони. Она делает еще полшага.

Полина была бы не против его помощи. И он склоняет голову, сама Полина вскидывает подбородок.

Смотрит в глаза, улыбается, тянется, душит протест.

Они друг друга не хотят. Это так очевидно, что даже смешно.

– Ты так смотришь, будто убьешь сейчас…

Поля шутит шепотом, Костя еле-заметно усмехается. Тормозит за несколько миллиметров до его губ. Может коснуться. Но будет плохо. Ей. А ему… Ему это просто не нужно. Пока. И слава богу.

– Тебя подвезти куда-то? – Костя спрашивает так же – в губы, щекоча дыханием кожу.

Поля закрывает на мгновение глаза, сглатывая.

Отдаляться ей куда проще. Организм не протестует.

Сначала лицо, потом шаг назад, потом снимает руку, снова поворачивается спиной к парапету, смотрит в зал.

На душе гадко. Вечер на четверку, а чувство такое, будто провал.

– Нет. Я добуду с отцом. С ним прокачусь. Наверняка захочет поспрашивать…

– Как хочешь… В конце недели в ресторан какой-то заедем. Гаврила организует, нас там поснимают. Начнем разгонять.

Имя Гаврилы из уст Кости снова вызывает в Полине реакцию. Сердце начинает качать кровь быстрее. Ей плохо из-за того, что организовывать и дальше будет Гаврила. Но она не просит о том, чтобы исполнителя поменяли.

– Кость… – окликает, когда он оторвал руки от поручня, собираясь уйти. Костя затормозил, кивнул, как бы спрашивая…