Сенат почтил приход мира и покоя обильными наградами и славословиями по адресу Августа, этого pater patriae – «отца отечества». Поэты той эпохи, такие как Вергилий и Гораций, приветствовали приход священного властителя[112]. Однако Тацит и другие традиционалисты и моралисты не могли не заметить изъян в этом новом старом мире. В их глазах этим изъяном был сам император[113].

В принципе, Август оставил корни республиканской системы нетронутыми. Тем не менее он кардинальным образом изменил то, что считалось традиционным, или, вернее, дополнил. С этого момента весь политический аппарат вращался вокруг императора, первого из граждан, princeps civium. Формально его власть изначально основывалась на двух конституционных столпах, каждый из которых прочно коренился в республиканской традиции: император сочетал официальные полномочия двух важнейших республиканских магистратур – консулата и плебейского трибуната. Imperium consulare[114] и tribunicia potestas уполномочивали принцепса среди прочего командовать армией, созывать сенат и выносить смертные приговоры римским гражданам. В отчете о своей деятельности Август подчеркивает, что никогда не превышал полномочий магистрата[115]. Это верно. Теоретически каждый трибун и каждый консул имели законные полномочия выступать против решений императора. К коллегиальному вето в Риме традиционно относились очень серьезно. Однако на деле Август ничем не рисковал. Auctoritas, репутация, авторитет[116], приобретенный благодаря его действиям, настолько превосходил авторитет его коллег по должности, что подлинное равенство было невозможно, а по-настоящему опасные перекрестные удары были исключены.

Эта логика стала краеугольным камнем системы императорской власти: постановление сената от 23 года до н. э. предоставило Августу, который и без того стоял выше всех, особые права (по сути, более высокие должностные полномочия), что позволило ему иметь неограниченное влияние даже в тех провинциях, что находились в ведении сената[117].

Все было отлажено замечательным образом. Август контролировал императорские провинции, которые доверил легатам, наместникам из сенаторского сословия. Кроме того, принцепс управлял Египтом, который получил статус частного владения самого императора и находился в ведении наместника из сословия всадников. Но прежде всего Август контролировал легионы, которые теперь в качестве постоянной армии дислоцировались в императорских провинциях. Хотя ему и без того принадлежала бо́льшая часть властных полномочий в империи, он также мог решительно вторгаться в сферу действия другой их части, туда, где был восстановлен старый республиканский порядок: ключевые полномочия трибуна и консула позволяли ему, с одной стороны, управлять делами в Риме, а фактически приоритетный империй (imperium), с другой стороны, давал право вмешиваться в дела сенатских провинций.

Эти основные правовые институты императорской власти пока что оставались в силе и даже укрепились: Тиберий, преемник Августа, к моменту вступления в должность в 14 году уже пожизненно обладал imperium consulare[118] и tribunicia potestas. Калигула, преемник Тиберия, всего через несколько дней после провозглашения принцепсом также был наделен всеми полномочиями и почетными правами, которыми обладали оба его предшественника.