«Что, совсем неказистый, да?»

Мне кажется, я буквально слышу нотки разочарования в бездушных буквах на экране телефона.

Катя давно и прочно замужем, у неё трое прекрасных детей, но она страсть как любит романы, романтические комедии и лёгкие драмы из жизни миллионеров. И чтобы обязательно в конце у безногих отрастали конечности, бедняки становились владельцами миллионов, сироты находили родителей, а у главных героев непременно приключилась в последней главе свадьба и много-много детей.

«Катя, он отец Костика! Зачем мне его рассматривать? Мужик как мужик, обычный».

Катя на время замолкает — наверное, обдумывает ответ, — а я закрываю глаза. Устала смертельно, от волнений за дочь в том числе.

Вот найдём детей, возьму отпуск и куда-нибудь поеду. Хотя бы на пару дней, чтобы никаких телефонных звонков, нервов. Пожалуй, я была бы рада даже какой-нибудь затерявшейся посреди леса деревянной развалюхе, лишь бы подальше от цивилизации, людей и проблем.

“Ты же говорила, что он в разводе. Присмотрись, а? Вдруг мужик хороший, а ты мимо пройдёшь”, — снова пиликает телефон и я, тихо зарычав, удаляю сообщение. Хватит с меня. Кто-то не умеет держать язык за зубами — вернее, пальцы под контролем, — а мне мучайся.

Снова закрываю глаза, и в салоне воцаряется тишина, лишь в недрах автомобиля тихо урчит мотор. Обещаю себе, что не стану больше говорить глупости и срываться — Сергей же не виноват, что у меня всё наслоилось, закипело внутри и прорвало, зацепив ни в чём не повинного мужчину ошмётками моего самоконтроля, как солдата шрапнелью. Он ведь любит своего сына. Настолько, что сорвался за ним в ночь и даже меня согласился терпеть. Потому он точно не заслужил моих вспышек и перепадов настроения.

Но нервы ни к чёрту, и такая я даже самой себе неприятна. Бедный Сергей.

— Придётся в объезд, — говорит тихо, будто бы самому себе объявляет, а я по вибрациям голоса пытаюсь понять, не злится ли он на мои выходки.

Вроде бы, нет. И славно.

— В объезд так в объезд, — покоряюсь судьбе и даю себе клятву, что больше не буду срываться.

— Лучше держитесь крепче, дальше дорога будет только хуже. Вы мать, я понимаю. Но споры до добра не доведут.

— Нет-нет, я правда, умею держать себя в руках. Нашло просто что-то.

Сергей бросает на меня мимолётный недоверчивый взгляд через плечо, но кроме этого никак не реагирует.

Всё-таки выполняю его просьбу: цепляюсь обеими руками за поручень, держусь крепко. И не зря: машину лихо заносит на снежном повороте, и нас едва не выбрасывает в придорожный сугроб. Сергей чудом успевает притормозить, тихо, но весьма витиевато проклиная погоду, природу и зиму.

Не знаю, что делать сначала: хвататься за ушибленную голову или ловить падающую на пол сумку.

Мой голос хриплый и будто бы не мой вовсе, адреналин бьёт в виски, клокочет где-то у горла, и я ошалело озираюсь по сторонам, но, вроде бы, с машиной и с нами всё хорошо.

— Сильно ушиблись? — Сергей кажется не на шутку встревоженным, когда поворачивается ко мне и ощупывает моё лицо встревоженным взглядом. — Не хватало ещё угробить будущую тёщу своего сына.

— Тёща… такое странное слово, — нервно смеюсь, а лицо Сергея расслабляется.

— Свёкор не лучше, — парирует, а на меня накатывает облегчение.

И верится, что всё обязательно будет хорошо.

— Сергей… а хотите кофе?

— Кофе? — удивляется Сергей и устало проводит рукой по лицу.

У него красивые руки с проступающими под кожей венами, длинными холёными пальцами, ухоженными ногтями и широкими очень мужскими ладонями. Искусство в чистом виде. Я никогда не брала в руки уголь или кисти — все мои художественные способности ограничиваются кривым солнышком и палка-палка-огуречик под ним, но такую фактуру хочется запечатлеть в веках.