– Гурия и порча с вас будет снята, – прикинула в голове Винни сколько этот мужчина готов заплатить. Гурия обычный месячный заработок Винни, а то и двухмесячный.

– Да хоть две, – подскочил Грегли Леппо. – Только верните мне все, как было.

– Хорошо, через неделю в это же время, – приказала она. – Придете ко мне с какими-нибудь блюдами, желательно с несколькими, со своего ресторана и будем снимать порчу.

– Через неделю? – удивился Леппо. – Да за неделю я обанкрочусь.

– Я поставлю на вас защиту, – быстро соображая, плела Винни, подсчитав, что через неделю на острове свадьба одной леди из влиятельного дома как раз новости перебьются и о взрыве голов позабудут и снова пойдут в тот самый ресторан. Хотя, взрыв голов дело такое… Редкое. Винни вообще впервые о таком слышала. – Да, через неделю. Как раз луна войдет в положение Марса, звезды выстроятся в ряд, – фантазировала Винни, – петух подрастет.

– Какой петух? – удивился Леппо.

– Которого вы принесете с собой. Для жертвоприношения, – округлив глаза, грозно сказала она.

– Петух и блюда из ресторана, – записал в маленькую книжечку блестящей ручкой Леппо.

Винни довольно улыбнулась. Деньги почти заработаны.

Как только дверь за посетителем закрылась, Винни подобрала ворох газет с пола. Происшествие и впрямь любопытное. В газетах много писалось про пятнадцать влиятельных погибших и мелким шрифтом про семерых рабочих ресторана. Что-либо интересное про случай или про мертвых не писали. Безголовых призраков Винни встречала редко, все же, как она узнала из старых рукописей, душа жила не где либо, а в голове. Нет головы – нет души. Ну это, конечно, если голова не утеряна. А вот взрыв – дело интересное, но к Винни не относящееся.

– Да-да, я поступаю плохо, – подняла глаза Винни. – Но как могу, так и зарабатываю. Ты представляешь две гурии?

Газеты отправились к своим сородичам на журнальный стол в виде слона, держащего поднос хоботом. Поднос был забит макулатурой, газеты опасливо поехали и накренились. На полу уже лежали лишние.

Поднялся ветер, разметая газеты по гостиной.

– Ты что творишь? – гневно спросила Винни, стоя в бумажном хаосе. Чистотой ее дом не отличался, но хотя бы все лежало по нужным ей углам. Первым попавшимся под руки – статуэткой балерины – она кинула в центр гостиной. Статуэтка рассеяла призрачную дымку и упала на пол, разбиваясь на крупные осколки.

– Ладно-ладно, ты можешь сказать, что не так? – спросила Винни, собирая газеты.

Тишина многозначительно промолчала. Винни спихнула газеты в беспорядке к столику. Подняла балерину, оценивая, можно ли склеить. Представлялось возможным. Винни скинула осколки в миску к осколкам других статуэток.

– Видишь, как всегда, молчишь, – Винни с упреком посмотрела на призрака. Женщина, так похожая на нее, молча смотрела на Винни, в глазах плескалось отражение боли.

– Исчезни! – крикнула на призрака Винни, чувствуя, как глаза щиплет от краски и слез. – Исчезни!

Призрак стоял, не шелохнувшись. Винни схватила подушку с дивана и бросила в призрака. Дымка рассеялась лишь для того, чтобы снова появиться поодаль. Схватив еще одну подушку, Винни набросилась на призрака размахивая подушкой, она неистово кричала, вкладывая всю свою боль.

Отпустило. Крик до срыва голоса помог. Полегчало. Винни обернулась. Матери не было. Выдохнув, она вытерла глаза, зашипела от боли. Проморгалась, взглянула снова в зеркало, оттуда, ожидаемо, отразилась зареванная она же – макияж снова поправлять. Решив заняться этим позже, она подхватила куртку со стула у окна. Это окно выходило на широкую мостовую. Людей было мало: рабочее время для большинства, нерабочее для дома Клинышны. Достала из внутреннего кармана завязанный пакет и музыкальную шкатулку.