Человек с орлиным носом хмыкнул.

– Он же под самим Артемьевым работает, а к нему не так-то просто подобраться.

– Алексей Дмитриевич? – снова подал голос генерал.

– Да. А вы его знаете?

– Я решу этот вопрос, – уверено ответил тот и, вытащив платочек, протёр вспотевший лоб.

* * *

На следующий вечер Томченко, лёжа на диване в гостинице, смотрел на портрет, сделанный художником со слов детей Потаповых. С белого листа бумаги на него смотрело странное лохматое существо с большими зубами. По виду оно напоминало самца шимпанзе. Однако Сергей никогда не видел подобных приматов с такой злобой в глазах. С другой стороны, это можно списать на испуг свидетелей. Но размеры существа! Разве может в этих местах водиться шимпанзе величиной с приличную гориллу?! Неужели снова испуг? У страха, как говорится, глаза велики. Возможно и так. Но трупы! Трупы, к сожалению, подтверждают и то и другое на первый взгляд преувеличение. Надо обладать дьявольской злобой и недюжинной силой, чтобы совершить такое. Итак – чудовище! Тварь! Жестокая и могучая! Спрашивается – откуда? И тут в дело вмешиваются военные. Случайно? Ага, а он – Томченко – балетный танцор. Хуже всего то, что взятого с поличным сержанта Чикеладзе какой-то умник отпустил в тот же день, по требованию бог знает кого. Ни запроса, ни уж тем более умника, после найти не удалось. А отсюда вытекает одно: как не прискорбно признавать, но, похоже, Керенский прав – это «Нераскрываемое преступление».

Вдруг зазвонил телефон. Сергей вскочил и поднял трубку.

– Да. Что ещё случилось?

– Серёж, привет! Вижу, нелегко тебе там приходится.

Томченко тряхнул головой. Он узнал голос, но представить, что непосредственный начальник будет разговаривать с ним в таком тоне после напряжения, царившего в его кабинете недавно, было, мягко говоря, сложно. Подчинённый даже не сразу сообразил, как ему отвечать Артемьеву.

– Вижу, ты в замешательстве, – продолжил тот. – Немудрено.

– Что-то случилось?

– Случилось, но прежде чем я расскажу, ответь честно, во что ты там опять влез? Кому перешёл дорогу?

– Знаете, я и сам пока не очень понимаю.

– Ясно. Вчера вечером мне позвонил генерал Федорук и попросил разобраться с одним моим подчинённым. Надеюсь не нужно объяснять, с кем именно?

– А кто такой этот Федорук?

– О-о-о, личность весьма колоритная. Уважаемый в некоторых кругах человек. Знающий опытный генерал. Мы пересекались с ним однажды по одному делу. Он произвёл на меня сугубо положительное впечатление.

– Ну, да. И, тем не менее, позавчера приказал расстрелять малолетних свидетелей убийства.

– И с чего ты это взял?

– Но не зря же он засуетился?

– Суета суёт, – хмыкнул начальник.

– И всяческая суёта, – поддержал его Сергей.

– Знаешь, Томченко, ты опять что-то там разворошил, и я не собираюсь выяснять что. Мне нужно только одно, чтобы меня из-за тебя не отправили раньше времени на пенсию.

Подчинённый немного помолчал, затем коротко ответил:

– Не могу обещать.

И быстро, чтобы не услышать в ответ проклятия, положил трубку.

«„Нераскрываемое“ – и никаких сомнений» – вздохнув, подумал Томченко и опрокинул себя обратно на диван.

Солидный пикап затормозил на лесной тропинке средь непроходимой глуши. Молодой человек опустил руки с руля и откинулся назад, посмотрев на девушку, сидящую рядом. В темноте романтической обстановки она казалась нимфой неземной красоты. Правильный овал лица, чувственные губы, чёрные глаза и волосы, спадающие ей на пышную грудь. Из одежды – джинсы с заниженной талией, голубая футболка с глубоким вырезом, и джинсовая куртка. Парень потянулся к подруге и поцеловал. Девушка смущенно улыбнулась и опустила глаза.