Судья уставился на Зейна, его глаза казались двумя холодными озерами. – Ваши убеждения не могут служить оправданием для нарушения закона. Однако, – он сделал паузу, – я учту их при вынесении приговора.

Адвокат подсудимого – мужчина с уверенным взглядом – вмешался: – Ваша честь, мой клиент может и имеет криминальное прошлое, но в данном случае его мотивы были движимы любопытством, а не уголовными намерениями.

Судья медленно поднял бровь: – Вы хотите сказать, что мужчина с криминальным прошлым решает заняться исследованием пара нормальных явлений?

Зейн, чувствуя себя в тот момент обескураженным, ответил: – Да, ваша честь. Я давно интересуюсь этим. Духи, призраки… это мое хобби.

Судья, пытаясь скрыть улыбку, сказал: – Весьма необычное хобби для человека с вашим прошлым. Однако, учитывая отсутствие доказательств кражи или другого уголовного деяния, я склонен освободить вас под залог. Но на будущее – лучше исследуйте призраков в местах, где вас пригласили.

Судья с достоинством пересматривал документы, готовясь огласить решение. Его молоток уже был в поднятой руке, готовый подтвердить решение по делу Зейна. Но, как в кинофильме, двери зала резко распахнулись.

В зал ворвался детектив со злобным взглядом и с сопровождением двух полицейских. – Судья! Не стучите этим молотком еще! – прорычал он.

Остановившись перед Зейном, он с ухмылкой произнес: – Теперь ты наш. Убийство, Зейн. И да, у тебя есть право молчать. Но думаю, сейчас этого делать будет поздно.

Несмотря на надетые наручники и тяжелую атмосферу допросной, Зейн пытался уловить, что происходит. С каждой минутой надежда на быстрое освобождение улетучивалась.

Когда в комнату вошел инспектор, с каждым его словом Зейну становилось все хуже. – Знаешь Тома Смита? Он мертв. И все улики ведут к тебе.

Зейн чувствовал, чувствовал, как петля затягивается вокруг его шеи. – Это подстава! – кричала его душа, но слова звучали слабо и неубедительно.

Вернувшись в камеру, Зейн сидел, прижавшись к стене, пытаясь понять, как он попал в этот кошмар. Кто мог бы так безжалостно его предать?

За кулисами мероприятия, где каждый светильник и каждая складка занавеса хранили секреты прошлых торжеств, Вильям обратился к Густосу. В его глазах плясали огоньки хитрости, а в уголках губ намеренно затаилась усмешка , явно намекающая на что-то.

– Почему бы не позволить мне в этот раз украсить сцену своим присутствием? Цилиндр, подарки, аплодисменты – я вижу это как что-то… перспективное, – произнес он.

Густос, чувствуя намёк на вызов, уверенно ответил:

– Вильям, не все персонажи способны быть главными. Некоторым суждено оставаться в тени, по крайней мере, пока.

– Тени, – протянул Вильям, – интересное место. Иногда из тени выходят самые неожиданные вещи. Например, скандалы или неудачи, когда ключевые фигуры… опаздывают?

Густос почувствовал холодок.

– Зайдёте после церемонии, поговорим.

– О, безусловно, поговорим, – усмешка на лице Вильяма стала еще шире, – но помните, Густос, иногда тени бывают гуще и таинственнее, чем кажутся. И из них всегда можно выйти, особенно если у вас есть ключ.

Вильям, почувствовав, что победа ускользает из его рук, кивнул с притворной улыбкой:

– До встречи после церемонии, Густос. И помните, сцена – не единственное место, где можно блеснуть.

– Мне уже нужно выходить, – сказал Густос, чувствуя взгляд Вильяма в своей спине, когда он направился к выходу на сцену.

Он взошёл на платформу под ослепительным светом прожекторов. Густос чувствовал, как адреналин наполняет его вены, а уверенность становится твёрдой как сталь. Зал был переполнен сотрудниками, их лица были наполнены ожиданием.