«Вот этот запах», – передал он.

– Который? Здесь их много, – едва слышно пробормотала Таррин. Кригсхер покосился на неё, но смолчал.

«Не понимаю».

Аррых пришёл в возбуждение. Он челноком пробежал по помещению, обнюхал мертвеца, затем сунулся к Иоганну – тот опасливо отдёрнул руку – к Бертольду и даже к Хорсту.

«Не понимаю. От мёртвого тоже так пахнет. И от толстяка».

Таррин подошла к массивному каменному столу, и Мелсбах сдёрнул грязноватую простыню.

Тело лежало ничком. Спина представляла собой бурое месиво, голова держалась на лоскуте кожи. Девушка не считала себя чрезмерно чувствительной, однако с трудом удержала вскрик.

– Переверните его, – сдавленно попросила она.

Иоганн, придерживая голову мертвеца, приподнял его, словно огромную нелепую куклу. Левая часть черепа была сплющена, лицо – искажено гримасой ужаса, и всё же сомнений не было.

– Это тот самый человек, – сказала Тар и отвернулась.

В наступившей тишине раздавалось сиплое дыхание Иоганна, где-то капала вода.

«Соберись! Посмотри. Он упал с высоты».

Таррин глубоко вдохнула и выпрямилась. Как-то вдруг оказалось, что чувства остались извне, а она – Таррин, дочь Дарондила – была внутри хрустальной сферы, пропускавшей звуки и образы, но отсекавшей всё, мешающее думать.

– Посмотрите на него, – твёрдо сказала она. – Его откуда-то сбросили. Вот эти ушибы и переломы – видите? Это не от зубов и когтей. Вы говорили о трупе в западной части города, а там нет ни старых каменоломен, ни обрывов. Откуда же он упал? И ещё. Вчера при нём был футляр. Зачем он варгу?

Хорст повернул голову к Иоганну, молча приглашая того высказаться в свою очередь.

– Всё готово, господин кригсхер, – тихо сказал тот.

«Готово к чему?»

Внезапно Тар поняла:

– Они собираются допросить мертвеца, – едва слышно пробормотала она.

– Именно, милостивая госпожа, – по-прежнему тихо отозвался Иоганн.

Он проверил ладонью, насколько горяч котёл, и бросил туда отмеренную заранее порцию трав. Над котлом взвился фиолетовый пар. Пар становился гуще, его клубы окутали тело. В лиловой мгле мерцали серебристо-голубые разряды, воздух в помещении посвежел.

– Великий Свет!

Таррин впервые присутствовала при таком действе: некромантия не входила в число наук, практикуемых её народом. Да и у людей… Попробовал бы проделать такое обычный добрый горожанин – живо отправился бы в каменоломни, добывать сланец во славу города Бадварда. Страх колкими искрами пробежал по коже, ладони девушки вспотели.

Мертвец шевельнулся.

Изломанное тело собиралось, двигалось. С сухим щелчком встала на место плечевая кость. Глаза, лишённые мысли, открылись.

– Спрашивай же, – севшим голосом поторопил Хорст.

– Твоё имя?

Голос Иоганна, неожиданно звучный, заполнил зал.

– Фабиан. Меня зовут Фабиан.

Голос покойного оказался сиплым – совсем не таким, как запомнился Таррин. Девушка стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Фабиан, а дальше?

– Фабиан… Фабиан…

Мертвец замолчал, словно у него кончились силы. Веки опустились.

– Спроси же, кто его убил!

Толстяк даже не повернул голову. Казалось, он удерживает умершего взглядом, не давая ему упасть. Левой рукой он безошибочно выхватил новую порцию растёртых трав и бросил в котёл. Дым усилился, затем начал медленно рассеиваться.

– Кто тебя убил?

Мертвец покачивался, его глаза так и не открылись вновь.

– Кто тебя убил?

– Варги! Это были варги!

Тело с глухим стуком упало на стол. Потрясённая Таррин молчала.

– Всё, – Иоганн вытер лоб рукавом. – Больше ничего нельзя сделать.

«Нет!»

Рык Аррыха заполнил голову девушки. И, безотчётно, она тоже крикнула:

– Нет!

– Слова мертвеца имеют больший вес перед законом, госпожа, – буднично сказал Хорст.