Так ничего и не надумав, я добралась до дома. И тут меня ждал сюрприз. Около подъезда прохаживался отец. Его машина с шофером внутри стояла немного в стороне, вдоль тротуара. На секунду сбившись с шага, я с досадой качнула головой и подошла ближе.

— Здравствуй, — спокойно сказал папа. — Накормишь меня ужином? Или вход в твою квартиру теперь для меня закрыт?

— Звучит слишком мелодраматично, не находишь? — усмехнулась я и кивнула на входную дверь: — Проходи.

Мы молча поднялись на лифте, и я впустила нежданного гостя к себе. Бегло осмотревшись, папа пришел на кухню, где я разогревала еду, достав ее из холодильника.

— Ну что ж, неплохо. Не о таком я мечтал для своей дочери, но на первое время сойдет, — он аккуратно пристроился на стуле у стены и повертел головой, разглядывая кухню. По какой-то причине сейчас она показалась мне меньше, чем обычно. Похоже, отец одним своим присутствием влиял на окружающую обстановку. Или это я так ощущала его давление?

Я выставила тарелки с закусками на стол и села напротив отца. Он молча взял вилку и не спеша с аппетитом съел свою порцию. Потом взглянул на меня и выразительно пожал плечами.

— Дома теперь некому готовить. Домработницу ты уволила, а сама уехала. А питаться в столовых мне надоело.

— Так найми кого-нибудь снова, — ответила я, стараясь не поддаваться чувству вины, которое он явно пытался у меня вызвать.

— Не хочу. Мне сложно привыкать к новым людям. А еда нравилась только твоя и... мамы.

— Папа, прекрати! Раньше ты спокойно обедал в ресторанах, и тебя все устраивало.

— Раньше устраивало. А теперь надоело. Такого что, не может быть? — с раздражением произнес он.

— Ладно, оставим тему еды. Зачем ты пришел?

— Увидеться с тобой захотел. Такая причина тоже вызывает у тебя сомнение? — он поднял на меня глаза, и я разглядела, что в них плескалась тоска. Мне сразу расхотелось спорить и обвинять. Я протянула руку и накрыла его ладонь.

— Тебе все еще плохо, да? Легче не становится?

Отец крепко сжал мои пальцы, а потом убрал руку.

— Ничего, я справлюсь. Должен справиться... Но пришел не потому, что мне плохо одному. Не хочешь дать мне шанс объясниться? Про Егора и всю эту затею. Это будет справедливо.

Я встала, оставив нетронутую еду на тарелке, и отошла к окну. Для тяжелого разговора надо быть чуть дальше от отца. Иначе мне не устоять.

— Нет, не хочу. У тебя было полно шансов все рассказать, когда я жила дома. Но ты решил этого не делать. Обсуждал мое будущее с другими за моей спиной. А меня держал в неведении. Чему теперь удивляться?

— Может, и так, — согласно кивнул отец. — Но все же я хочу поговорить. Чтобы ты узнала, как вижу ситуацию я, — некоторое время он молчал, собираясь с мыслями, потом взглянул на меня и продолжил: — Помнишь, в наших давних беседах ты не раз удивлялась, почему все так сходят с ума по отношениям. Я еще радовался, что у моей дочери есть голова на плечах. Считал, ты разделяешь мой рациональный подход к жизни. Ведь ты сама говорила, что вся эта романтическая чепуха тебя не вдохновляет. Поэтому и надеялся: ты оценишь мое решение породниться с семьей Егора. Это принесло бы пользу всем нам. И тебе тоже, — отец снова замолчал, а потом заговорил, уже не глядя на меня. — Только одна вещь могла бы этому помешать. Если бы ты встретила настоящую любовь. Как было у нас с мамой. Тогда все становится неважным. Такая любовь — индульгенция всему. Но, к счастью, она случается далеко не со всеми. Это на самом деле к лучшему. Ты даже не представляешь, что сейчас творится у меня на душе. Как я живу все эти месяцы без жены. А впереди еще много таких лет. Пустых, без нее... Хорошо, что тебе этого не понять. Признай честно, в твоей жизни ничего похожего не было и нет. Эти твои короткие романы в институте. Я смотрел на них сквозь пальцы, потому что видел: ты сама не принимаешь их всерьез. А с Егором было по-другому. Он все же тебе понравился, пусть и не сразу. Вы легко общались. Парень заботился о тебе. Поверь, для хорошего брака этого вполне достаточно. И я не вижу причин, почему ты разрушила эти планы и ушла из семьи.