– Да, брось ты, фраерок. То была обычная шутка. На счёт же этой квартиры, я абсолютно серьёзно… Зуб даю, она тебе, наверняка понравиться.

Как только я вошел в подъезд, в нос мне тотчас ударил едковатый запах свежей краски. Невзирая на то, что данное строение, похоже, относилось ещё к довоенным, либо пост военным постройкам, изнутри оно выглядело вполне прилично. По-видимому, совсем недавно здесь завершился капитальный ремонт или что-то ещё в том же роде. Пол, стены и деревянные лестничные пролёты, в буквальном смысле, сияли новизной. Свежевыкрашенные ступеньки уже не мазались краской, но к ним все ещё приятно прилипали мои ботинки.

Поначалу я, было, решил, что данный ремонт коснулся лишь подъезда. Тогда как в квартире меня будет поджидать все тот же бедлам, что и на Московке. Однако, открыв замок и включив в коридоре свет, понял, что в своём раннем предположении я оказался весьма опрометчив…

Девственная чистота и блеск были тут повсюду. Похоже, после штукатуров и маляров, мне и вовсе посчастливилось войти в квартиру первым. Вне меньшей степени удивила меня и планировка, а так же метраж жилых помещений. Высокие потолки, огромный коридор, раздельный санузел, две большие комнаты, каждая из которых могла целиком вместить всю мою нынешнюю квартиру. Короче, во всем чувствовался простор и достаток. Я непрерывно переходил из одного помещения в другое; любовался новой сантехникой, газовой плитой, чистыми подоконниками и дверями, уже мысленно представляя, как расставлю здесь свою будущую мебель; как будут уложены в ней ещё не купленное ковровое покрытие…

– Ты, что ж, наш новый сосед?.. – чей-то голос заставил меня от неожиданности вздрогнуть и судорожно оглянуться.

То была женщина лет шестидесяти, одетая в домашний тёплый халат и такие же домашние тапочки. Очевидно, я оставил входную дверь открытой, потому и оказалась старушка внутри квартиры.

– Ой, извините-извините, если я вас чем-то напугала… – засуетилась старушка. –…Увидела в окнах свет… Решила, что кто-то из детишек решил поозорничать… Я ж рядом, в соседнем подъезде живу. Пока остальные жильцы не въехали в свои квартиры, мне приходиться на добровольных началах следить за порядком в пустом доме. Полиной Никитичной меня величают.

– Олег… – представился я и тотчас поинтересовался. –…Тут что?.. Недавно провели капитальный ремонт?

– Пару лет назад в нашем доме взорвался газ… – тяжело вздохнув, пожилая женщина продолжила. – …Трубы старые. Коммуникации лет тридцать не менялись. Зато теперь: все новое. Если б не тот взрыв, мы и по сей день, сидели без ремонта. А ведь, сколько писали, звонили, требовали… Клюнул «жареный петух» в заднее место, и сразу зашевелились. Вот раньше, при Советской-то власти…

– И что ж? После того взрыва были погибшие?.. – пытаясь прервать нахлынувшие старушечьи воспоминания о социалистическом прошлом, я перевел разговор на иную тему.

– Обошлось. Средь бела дня шандарахнуло. Кто на работе, кто в магазин ушел или ещё куда отлучился… В общем: без жертв. Уже вечером все собрались на руинах, немного поплакали по безвозвратно утраченному… Комиссия приезжала. Долго решали, что с нашим домом делать дальше. Восстанавливать или нет… Правда, я в больнице тогда лежала, потому и не знаю всех подробностей. Однако стала мне известна одна страшная тайна… – и Полина Никитична вдруг перешла на заговорческий шёпот.

– Ах ты, старая кляча!.. Опять приперлась!.. – за спиной бабульки неожиданно возник Илья.

Полубандит бесцеремонно схватил старушку за шиворот, развернул её к выходу и со всего размаха отвесил ей увесистый пендель. Звук был таким, будто бы пожилой человек кубарем скатился со ступенек. – …И как только она умудряется мимо меня проскочить? Ведь я специально остался сегодня в машине, дабы подкараулить именно эту сучку… Только попадись мне ещё раз под руку!..