Как и было условлено, Кащеев перезвонил Симпли из таксофона. Симпли был явно взволнован. Он сообщил, что должен немедленно «кое-что» передать. Это «кое-что» оказалось компактным спутниковым телефоном с запасной батареей.

Через полчаса после того, как Кащеев забрал его в тайнике неподалеку от железобетонного столба, ему перезвонил некто, представившийся Петром и говоривший по-русски практически без акцента, но несколько медленнее, чем это делают люди, думающие по-русски.

Телефонный собеседник без долгих предисловий сообщил Кащееву, что в ближайшие дни будет проведена операция по его экстренной «эвакуации». И вот Кащеев находился на борту американского военного корабля. Он чувствовал себя вроде плюшевого медведя, которого впопыхах выбросили на мусорку и забыли, но потом вдруг спохватились, отыскали и окружили заботой.

Однако в голове Кащеева, в отличие от плюшевых медведей, были далеко не опилки. И он, скобля свои щеки станком, все отчетливее понимал, что здесь что-то не так. Слезливые рождественские сюжеты хороши для телефильмов, в жестоком же мире спецслужб действуют совсем другие законы. И эйфория Кащеева вдруг сменилась напряженным ожиданием…

Моня на секунду замер с округлившимися глазами, потом вдруг резко оглянулся:

– С утра мастер по спутниковому тюнер менял!

В тот же миг Моня вскочил с дивана и ломанулся к двери кабинета. Распахнув ее со звуком пистолетного выстрела, он пулей вылетел в коридор.

– Что?! – донесся оттуда вскрик Шварца.

– Ложись!!! – рявкнул Моня и с грохотом спикировал на пол.

– О господи! – покачал головой Логинов и перевернул опрокинувшуюся на диване пепельницу.

– Витек! – донеслось из коридора. – А ты чего?!

– Да я-то ничего, Моня, – стряхнув с сигареты пепел, повернул голову к двери Логинов. – И ты тоже кончай дурковать. Иди, договорим…

– А если это был Кащей и в тюнере бомба?

– Если бы Кащеев побывал у тебя в доме, Моня, то мы бы с тобой уже не разговаривали.

– А если это был его человек?

– Если бы это был его человек, Моня, то бомба бы уже взорвалась! Так что не страдай там фигней. Слышишь?

– Да слышу-слышу! – нервно проговорил Моня, появляясь в дверях. Подойдя к дивану, он цапнул из пачки еще одну сигарету и сказал: – Вот видишь, Витек, до чего я с тобой, блин, дошел?

– Я тебе, Моня, сочувствую, но для того, чтобы тебе помочь, мне нужно напасть на след Кащеева. Плотников сейчас проводит негласную проверку всех больниц и травмпунктов. Потому как за медицинской помощью Кащеев должен был обратиться по-любому. Но, кроме бюджетных лечебных учреждений, есть еще частные клиники. Ну и плюс доктора, которые за большие деньги оказывают негласные услуги, к примеру, раненым преступникам. Их Плотников не знает, да и разговаривать они с кем попало не станут… Ты уловил мою мысль или говорить дальше?

– Я что тебе, Шварц? – даже хрюкнул от возмущения Моня.

– Последнее время ты на него иногда смахиваешь, – слегка улыбнулся Логинов.

– Посмотрел бы я на тебя, Витек, если бы Кащей тебя столько раз взрывал!

– А то в Балаклаве он нас не вместе хотел взорвать!

– Так ты ж, блин, Витек, за это деньги получаешь, это ж твоя работа!

– Ну так это ж, Моня, твое призвание! Ты ж в бандиты пошел не для того, чтобы тебя лепестками роз осыпали, правильно, а чтоб в тебя стреляли и взрывали!

– Я в бандиты пошел, потому что время было такое.

Логинов махнул рукой:

– Другие ж почему-то пошли не в бандиты. Короче, Моня, времена не выбирают. В них живут и умирают.

При последнем слове Моня не то чтобы вздрогнул, но как-то напрягся.

– Ты это к чему?

– Это просто стихи, Моня. Но они к тому, что все зависит от человека. Дороги-то во все времена выбирает он сам. Не пошел бы ты в бандиты, тебя бы не завербовал Плотников. Не завербовал бы тебя Плотников, мы бы никогда не познакомились. А если бы мы не познакомились, тебя не взрывал бы Кащеев! Ладно, философские чтения тоже закрыли… Ты насчет клиник и лепил-подпольщиков все понял?