Ой, нет. Только от одной компании избавилась, а мне предлагают вступить в другую. И все же – как добры эти дети. Даже злая я почти растрогалась.

– Спасибо, – я чуть улыбнулась, – но мне пора идти.

Речка стремилась вдаль, и я помнила, что в одном месте она становится совсем мелководной – выступают крупные камни, которые лежат на дне. К нему я и собиралась.

Вода приятно шумела в ушах, выгоняя из головы все мысли. Ветер приносил моросящую прохладу. Не выдержав, я присела и коснулась воды. Достаточно теплая, но это только у берега. Стоит сделать пару шагов к середине, и она станет едва ли не ледяной. Вода в реке никогда не бывает прогретой полностью: река сильно быстрая, чтобы полностью согреться, доверившись солнцу.

Но когда-то она впадает в озеро. И тогда уже наступает смирение.

Очень захотелось скинуть обувь и пройтись по речной каемке. Как в детстве. И я уже почти позволила себе это, но вдруг передумала, будто чего-то застеснявшись, и пошла по берегу дальше, в ту же сторону, куда спешила река.

Интересно, в какое озеро она так хочет впасть?

Всплывшее в памяти местечко все же нашлось спустя минут пятнадцать. Шум воды вокруг утих, ее скорость, кажется, тоже снизилась. Воздух вновь показался более жарким, накаленным. Но я не слишком этому огорчилась. Слишком трепетно было наблюдать за той картиной, что открылась перед глазами. Слишком много воспоминаний она навевала.

Голубоватые бабочки, сидящие на камнях. Они заполнили собой все свободное пространство, не беспокоясь об окружающих. Их легкие, воздушные крылышки мерно покачивались и чуть подрагивали длинные светлые усики. Я замерла, чтобы не спугнуть эту картину.

Такие же бабочки обитали на той реке, что бежала в бабушкиной деревне.

Эфемерные. Абсолютно ненастоящие. До невозможности невинные. Светлые.

Негоже черной с таким восхищением взирать на эти воплощения света.

Я резко обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд, и бабочки, заметив мое присутствие, одновременно взлетели с камней нежным фейерверком и отправились искать себе новое пристанище. Пришлось прищуриваться, вглядываясь вдаль. Сердце забилось чуть быстрее, чем ему требовалось.

Неужели это Ярослав – с этими своими странными волосами, в футболке чуть более белой, чем крылья бабочек, которых я спугнула?

Но белое пятно исчезло, оставшись в моей памяти солнечным бликом, каких достаточно на поверхности реки, а не магом.

Пришлось возвращаться. Тем более что хозяйственный Пашка обладает хорошей памятью и не даст мне отлынивать от работы. А с Пашкой спорить гораздо опаснее, чем со всеми белыми магами.

К тому же, я действительно обидела его своим бездействием.

А бездействие наказуемо.

Оставшаяся часть вечера прошла спокойно. Я вернулась к тете, не встретившись ни с Олей, ни с Мишей, ни с Колей, ни с Яром. И хорошо. Ни с кем из них я встречаться и не хотела. Маг, конечно, вызывал небольшую заинтересованность, но…

Ладно, от самой себя бегать глупо: мне хотелось бы увидеть его ещё раз, хотя бы для того чтобы просто понаблюдать за ним издалека. С магами я встречаюсь редко, тем более, с теми, которые не ставят стены на свои души, и мало что о них знаю. А светлые маги сейчас, может, даже важнее нечисти. Ведь если нечисть ведет себя зажато и постепенно исчезает, то маги спокойненько гуляют.

Впрочем, сейчас для меня на первый план вышла именно нечисть. Не факт, что мы вновь встретимся с Ярославом – жили, хотя и временно, в одной и той же деревеньке несколько лет и не пересекались. Может быть, он скоро вернется на постоянное время жительства. За себя говорить не могу. А вот нечисть напомнила о себе эпизодом, который предшествовал моему спокойному вечеру.