– Я дарю тебе его.

Муфти вздрогнул и выронил клинок. Хохот со всех сторон оглушил его. Довольный Камус лицезрел, как опешивший парнишка сделал шаг назад. Глава судной рати изрёк:

– Тебе не по вкусу дар Морского Жала?

Муфти преградили путь к отходу, а один из мореходцев протянул брошенный клинок обратно Камусу. Тот принял и поднял его концом вверх, наблюдая за блеском лезвия. Чудно меч переливался.

– Дабы сотворить такое, тёща моя вотчины лишилась. – Камус продолжал. – Да не хватило. Представляешь? Тридцать мулов отдала – дополнила. Даже Чуровы князья меча такого не имеют. Так-то ты относишься к дару моему?

– Пощадите, господин. – Муфтий затравленно смотрел на людей вождя, уж кинжалы потянувших из сапог и поясов. Камус, недовольно поглядев на труса, вновь глотнул из чарки и сплюнул недовольно:

– Скука.

С небрежностью он кинул раскрытый кошель10 в толпу окружившей парня своры. Золото с каменьями посыпались на землю. Тот, кто схватить успел подачку Жала, тут же получил удар. Заварушка началась. Те, кто с главой судов за одним столом сидел, явно были рады новой потасовке. Камус вставил в ножны меч и расслабленно уселся. Муфтия толкнули. Повалился паренёк у ног главы судов и отполз к скамье, где, как ему казалось, был он под защитой.

Внезапно с недр потасовки на Камуса стрелой метнулся человек. Никто заметить не успел, только вождь рванул в сторонку, мечом метко полоснув горло напавшего. Муфтий вскочил, и кто-то об него споткнулся. Упал на клинок Камуса и второй убийца. Все застыли.

Натянутой струной стоявший вождь судов оглядел толпу своих людей. Взор его остановился на Муфтии, что так и сидел на земле не шелохнувшись. Безрукавка Камуса пропиталась кровью, с меча капала она же, на тело убиенного.

– А вот это развлекло. – Глас Морского Жала в тиши обвалом показался.

Тревога во встрече

В глубокой ночи да в богатых бревенчатых хоромах11 сидела княжна Греза при свете свечи. Не отрывала она глаз от своего малютки, качая его на руках. Спустя только две полные луны опосля рождения Жафар быстро тяжелел. Её руки уставали. Спокоен был, казалось, он только в объятьях матери. Молока Грезы не хватало на этого богатырёнка. А кормилицу Жафар тяжко принимал.

– Зирка12 мой, я утомилась. – не выдержала Греза, хоть и в душе была довольна такой избирательностью малого сынка.

– Греза Богдановна, давайте я возьму его. Он уж уснул…

Молодая пухлая кормилица13 вошла тихо в ложницу14. И закончить не успела, когда с улицы раздался шум. Греза в миг рванула с места в соседнею постельную15, где было потише. Младенец недовольно заскрипел, но, не взглянув на то, мать живо положила его в люльку. Следом уж вбежала встревоженно кормилица. Кинула взгляд Греза на старшего сынка. Тот там же спал, не просыпаясь.

– Качай. – приказала княжна кормилице. Та тут же исполнила веление и села возле люльки. – Сегодня ночевать он со мной не будет. Поспи с ними тут. Камус вернулся. Не выходи ни в коем разе, пока не повелю.

Княжна поспешила из ложницы и дверь прикрыла. Движеньем суетливым пригладила на собственном убранстве16 складку. Недурно оно, к счастью, было. Прошлась ладонью Греза по падающим с головы простоволосым космам17. Камус любил видеть распущенными их. А вдруг придут люди его? Надо ль заплести? Да голоса мужей уже звучали у дверей. Не успеет. Греза, по лестнице спускаясь, ожидала тихо, когда та раскроется.

Камус в дом ввалился с смехом. За ним виднелся в дверях люд, держащий факелы. В крови была одежда мужа. Греза ахом крик сдержала. Рот с ужасом рукой прикрыла.

– Не боись, голуба. То не моя кровь. – Камус жену поцеловал. Довольные хмельные рожи из-за его спины глядели на княжну. Стража не пустила их в дом войти. Дверь Камус захлопнул.