— Где-где? — удивился он.

— В небольшом городке, где я и выросла. Мать, отчим, сводная сестра. Ей тринадцать, — предвосхитила я его вопрос. — Мне — двадцать. И да, я пытаюсь учиться и работать, чтобы не сидеть у матери на шее. Хотя у меня, честно говоря, не сильно получается, — вырвалось как-то само. Ему об этом знать было совсем необязательно.

Но вырвалось и вырвалось. Плевать.

Я невольно вздохнула, подумав, какой ценой даются маме деньги и сколько выслушивает она за них от отчима. Отодвинула пустую тарелку.

Вытерла салфеткой рот. Не рукавом, нет, как он, может быть, ожидал. Посмотрела на вино: тоже нет, давно подозреваю — не моё все эти дорогие напитки, к тому же ещё работать до вечера, — и потянулась к воде.

— Спасибо за обед, — сделав глоток, отставила стакан. — Было вкусно.

— Рад, что тебе понравилось, — ответил Платон.

Тарелка с его блюдом так и стояла нетронутой.

— Мне можно идти?

— Нет, — покачал он головой.

— Но вы сказали… — снова завыкала я с перепугу.

Он кивнул. Не мне, официантке.

И молча пялился в окно всё то время, пока она убирала со стола.

Только когда девушка ушла, оставив на столе лишь бутылку вина и бокалы, Платон повернулся:

— Я сказал: обед — это просто обед. И накормить девушку не сексуальное домогательство. Но это не значит, что никаких неприличных предложений не будет.

3. Глава 3. Яна

В лицо словно плеснули толчёным льдом.

Ледяная жижа стекала по телу, сковывая ознобом, мешала думать, мешала говорить.

— Я заплачу за свой обед, если… — еле слышно выдавила я.

— Нет, милая, это лишнее, — покачал он головой. — Это я тебе заплачу, если ты согласишься провести со мной ночь.

— Ночь? Я?! — моргала я, глядя в невозмутимое лицо Платона. А когда до меня, наконец, дошёл смысл его слов, разразилась смехом: — Вряд ли тебе понравится.

— Позволь мне самому решать, что мне нравится, а что нет, — не обратив внимания на мой нервный смех, словно его и не слышал, он полез в строгую кожаную сумку, что лежала на подоконнике, и достал оттуда какую-то бумагу. Вытащил из нагрудного кармана тяжёлую перьевую ручку, снял колпачок.

Всё это не спеша и не глядя на меня, словно меня здесь и нет.

— Я серьёзно, Платон. У меня нет никакого опыта и вообще я…

— Если бы я хотел снять проститутку, — писал он что-то в документе, — поверь, я бы её снял. Меня не интересует твой сексуальный опыт.

— Но у меня его и нет. Совсем. Если ты понимаешь о чём я.

— Понимаю. Ты девственница, — равнодушно закрыл он ручку, вернул в карман и посмотрел на меня в упор. — Мне всё равно. Если не хочешь, чтобы первым был я, найди того, кого тебе захочется запомнить. У тебя есть два с половиной дня.

— На что? — обалдела я.

— На то, чтобы принять моё предложение. И это, надеюсь, поможет тебе решиться, — развернул он ко мне бумагу.

— А это… что? — смотрела я на водяные знаки. Выражением моего лица можно было иллюстрировать поговорку «как в афишу коза».

— Это миллион рублей, — ещё ближе подвинул бумажку Платон. — Вексель на предъявителя. Понимаю, не бог весть какая сумма. Но на пару свеженьких платьишек, купальник и поездку хватит. А такой скромной девушке, как ты, может, даже на две поездки. Даже на всё лето — отдохнуть и чудесно провести время, а не тратить его на втюхивание дешёвых экскурсий неблагодарным прохожим. Это просто как вариант. Ты можешь потратить эти деньги как твоей душе угодно.

— Деньги за ночь с вами?

— Не обещаю быть нежным, вкусы у меня грубоваты, но обещаю, что ничего страшного с тобой не произойдёт.

— Вы серьёзно? — мне хотелось покрутить у виска.

Но его каменная рожа даже не дрогнула.

— Совершенно серьёзно.