Выбор «изысканных» блюд невелик, мягко говоря. Дегустировать то, что в кастрюлях? Да ни за что. Но всё же что-то съесть надо, блин. Подсохшая булка – сойдет. И стакан сока неестественно оранжевого цвета.

Место, где сидела вчера. Пончик Ди тут как тут. Покачивается взад-вперед на стуле. Склонившись над тарелкой, что-то бурчит под нос. Ужас, какая горечь во рту от таблеток! Срочно перебить неприятный привкус. У напитка привкус мела и ноткой лимонной кислоты. Где только ответственные за провизию закупают эту дрянь?

Рука-окорок Пончика Ди тянется к моей тарелке. Мать твою! Она снова хочет присвоить мою еду. На этот раз даже не спрашивая. Отстраняюсь. Да хрен с ней, пусть ворует. Лишь бы не касалась меня. Видимо, таким, как она, вечно всего мало: еды, выпивки, секса.

Что-то начинает происходить. Муть, легкое головокружение. Кислота от сока и принятых натощак лекарств в желудке. Спазм. Блин, больно-то как!

– О, тёлочки! Всем доброго утречка!

Боже, тот самый звонкий голос и нахальный тон! Этот страшный сгусток энергии снова в столовой. Джинн, Джинни-Колокольчик. Боязнь? Нет. Прежнего страха нет. Тут вовсе не ад, а мрачная реальность.

Ой-ё-ёй! Таблетки пошли в победоносную атаку. Штормит и скулы сводит от металлического привкуса. Хватаюсь за край стола. Звук в ушах— помехи телевизора. Мелкая дрожь в ледяных руках и ногах.

– Ты опять нарываешься? – приглушенный голос санитара-деревенщины.

Этот приход совсем не по душе. Какая-то центрифуга. Может, два пальца в рот, чтобы избавиться от колес? Нет, за это будет наказание.

Мелодия? Свист и громыхание посудой на раздаче. Эта Джинн продолжает баловаться. Конец музыкального шоу. Какая-то нечленораздельная болтовня с персоналом столовки.

Как же хреново, блин, испарина и стук в висках. Что? Ветерок пробегается по взмокшему лбу и волосам. Кто-то стоит передо мной? Джинн? Скрежет ножек стула о кафельный пол. Поднос напротив и руки по его краям. Какие-то детские, с россыпью конопушек.

– Эй, Ди! Тебе на диету бы сесть. Стул скоро сломаешь. – Злая насмешка призрака.

Обиженный всхлип Пончика Ди. Она поднимается, уходит. Всё, что оставила обжора от моей булки, – крошки на подносе. Глянуть на призрака? Нет! Вдруг он примет облик сестренки?

– Последнее предупреждение, Джинн! Не задевай других пациенток. – голос санитара будто из подземелья.

– Ладно-ладно, отстань уже!

Призрака слышно в сто раз лучше. Звонкий, чеканный голосок.

– Эй! – бледная рука тянется к рукаву моей пижамы.

Божечки!

– Э-э-эй…

Тонкие пальцы на серой ткани.

– Как тебя зовут, новенькая?

Призрак совсем близко. Он пахнет детским яблочным шампунем.

– В какой ты палате? Хочешь вишневой Колы или кофе? Или, может, закинемся?

«Закинуться». «Кола, кофе». Это бред?

– Ты глухая, что ли? – Треплет рукав.

Недовольное сопение. Призрак раздражен?

– Мда! С виду вроде нормальная. В чем твоя проблема?

«В чем проблема?». Это уже наезд. Ну, хватит!

Совсем не моя! Вовсе не Колокольчик. Какое облегчение, боже! Прическа – короткое каре, копна темных прямых волос. Курносый конопатый нос, остренькие лисьи глазки. Обиженно поджатая нижняя губа. Девчонка с круглым, кукольном личиком. Ей, лет пятнадцать, не больше.

– О-о-о! Походу, тебя накачали, подруга. Вот звери! – сочувственно качает головой.

Прикосновение Джинн к моей щеке холодными сухими костяшками. Отстраняюсь. Она придвигается ближе.

– Иди-ка, полежи. К вечеру, как отойдешь, навещу тебя, окей?

«Иди, полежи» – команда к действию. Ноги вроде слушаются. Встаю. Дорога к выходу. Деревенщина совсем близко. Пройти мимо незамеченной, чтобы не привлекать внимание – укоренившаяся привычка не спалиться перед предками.