– А на зиму Вы их куда-то убираете, чтобы не замерзли? Омшаник у Вас есть? – продолжал расспрашивать Равиль.

– Ну, что ты? Какой омшаник? Как я туда один улья перетаскивать буду? Где стоят – там и зимуют.

– И не вымерзают? – удивлялся Равиль.

– Бывает, что и вымерзают. Температура ведь зимой иногда и до сорока градусов мороза доходит. Зимой я ульи снегом присыпаю, чтобы пчелам теплее было.

– Скучно Вам здесь наверно одному, особенно зимой, – сочувственно говорит Равиль.

– Да не особенно, – отвечает дед Николай, – при желании, всегда какое ни будь дело можно найти. Да и не совсем один я здесь, у меня сосед есть.

– Какой сосед? – не понял я. – Я думал, что Вы здесь один живете.

– Здесь то один, – уточняет дед. – Сосед живет в соседнем поселении, недалеко, километров шесть отсюда. Такой же дед, как и я, Михаилом зовут.

– Тоже бывший охранник? – высказываю я свою догадку.

– Да нет, он бывший зэк. Больше тридцати лет в тюрьмах и колониях отсидел. После освобождения куда-то уезжал, где-то помаялся, а потом опять сюда вернулся. Больше нигде не прижился, – рассказывал дед Николай.

– И какие у Вас отношения с бывшим зэком? Не враждуете? – поинтересовался Равиль.

– А чего нам враждовать? Все уже в прошлом. Я научил его за пчелами смотреть, теперь и у него своя пасека. Иногда друг к другу в гости ходим.

– А не далековато? – спрашиваю я.

– Да здесь же рядом, – удивляется дед Николай, – шесть километров всего. Вот недавно за спичками ко мне приходил, не заметил, как у него спички закончились. А до ближайшей деревни ведь не меньше двадцати километров, туда не набегаешься.

Мы купили у деда Николая трех литровую банку меда, и пошли обратно. Равилю, как и мне, дед тоже понравился.

И вот мы снова в пятом полку. Банку для меда я с собой взял. Через пару дней я предложил Равилю снова сходить к деду за медом. Вечером мы и пошли по знакомой тропинке. Тропинка показалась нам какой-то заросшей. Видно было, что по ней редко ходят. Подошли к домику деда Николая. Нас никто не встретил, и деда нигде не было видно. И на его огородике ничего не росло.

– Может заболел дед? – предположил Равиль.

Подошли к домику и постучались в дверь. На стук никто не ответил.

– Наверно дома нет, – решил я. – Может за продуктами уехал?

На всякий случай попробовал, закрыта ли дверь. Дверь оказалась на замок не закрытой. Я ее открыл и спросил: «Дед Николай, Вы дома?» Нам никто не ответил. Зашли в дом. Кровать деда была не застелена, и на столе лежал слой пыли. Стало понятно, что деда здесь уже давно не было. Пошли обратно. А ульи в лесу все так же стояли, и пчелы летали. Решили в полку выяснить, что с дедом случилось.

– Так деда еще зимой убили, – сказали нам в полку.

– Кто? – не поверил я своим ушам. – За что можно было убить этого доброго и безобидного деда?

– Его сосед. Карточные разборки по пьяной лавочке, – пояснили мне, и рассказали следующую историю.

Два деда периодически ходили друг к другу в гости, поговорить, отметить какой ни будь праздник, и поиграть в карты. Играли в «очко», и в «дурака». В тот день они были у деда Николая. Хорошо выпили, закусили, и играли в дурака. Когда уже совсем стемнело, дед Михаил начал собираться домой.

– Давай последний раз, – сказал он, – я тебе погоны повешу, и пойду домой.

Несмотря на выпитое, оба все ходы просчитывали, и точно знали, какие карты остаются на руках у противника. Под конец игры, когда уже все козыри вышли, у Николая оставалась одна карта, а у Михаила три. Но Михаил знал, что у Николая остался бубновый валет, а у него, десятка треф, и две шестерки. Но сейчас его ход. Если он походит с десятки, то Николай ее забирает, а потом он повесит Николаю погоны из шестерок. Все будет так, как он и обещал.