И вот что еще случилось на Украине в то время. Мамина тетка Килина на тот момент практически не слышала, потеряла слух еще в детстве. Не могу вспомнить причину, хотя мама мне говорила. На память приходит только тиф, которым она переболела и как осложнение оглохла потом. И вот меня привезли, со мной наигрались, и вдруг тетя Килина стала слышать два дня спустя. Бабушка Гаша и мама очень сильно «здивувалися» (укр. удивились). Тетка мамы сделала вывод: «Значит, мой черед пришел». А через три дня пошла она по воду с ведром к колонке к деду Филе на подворье в сад. Тогда были самодельные деревянные колонки, как ручной насос, вниз-вверх поднимаешь ручку и качаешь воду. Из колонки вода была вкусная, холодная, сладкая – природная. Присела значит она возле колонки с набранным ведром воды и… Так и нашли ее там мертвой. Мама в горе рвалась на похороны: «Хотя бы до кладбища дойти! – просилась она проводить покойную. – Дочку возьму на руки, а за ограду не пойду». Тут как все родные зашипели, запричитали и запретили это делать – нельзя и все тут, из дому носа не показывай!

Недавно я узнала, что беременным и младенцам нельзя быть на похоронах. Всем известно, что во время ритуала крещения к младенцу приставляется ангел-хранитель, который на протяжении всей жизни сопровождает его и оберегает от напастей. В период, когда женщина вынашивает ребенка, она пребывает в особенном магическом состоянии. Пока малыш не появился еще на свет, он не имеет личного защитника. Нерожденные дети легко подпадают под влияние тёмных сил, поэтому посещение кладбища в этот период крайне нежелательно. Какую глупость я по незнанию совершила в своей жизни! Будучи беременной Катюшей, я попала на похороны Лёни, родному брату свекрови. Меня попросили натереть лапшу на поминальный стол. Я, конечно же, согласилась помочь. Моя мама не знала, что я попаду на похороны, а родные Сережи в приметы не верили, а может, и не знали, что нельзя. Когда все поехали на кладбище, я осталась одна в пустой квартире и забилась на кухне, было жутко. Слышала, как его дух рядом ходит, а сама посуду протирала, лапшу варила, но откровенно не по себе было. Послушайте меня и запомните: не надо беременными ходить на похороны и на кладбище. Берегите своих деток и себя, мои девочки.

Наша комнатка в общей квартире была крошечная в 10,5 квадратных метров. Не знаю каким образом, но в эти метры родители умудрились разместить кое-какую мебель. Имелся огромный древний диван, обшитый темно-коричневый дерматином, с высоким ограждением от стены и круглыми подлокотниками. Он не разбирался, но пружины там были отменные, и я на нем так любила прыгать и совершать такие пируэты, что бабушка хваталась за сердце. Диван стоял в правом углу возле двери. С ним впритык стояла родительская металлическая кровать, застеленная двумя пуховыми перинами, а сверху – жаккардовым белым покрывалом. Большие и мягкие подушки накрывались вышитыми фатиновыми накидками, из которых такая нарядная фата получалась на моей голове и носилась с гордостью. Помню, как я крутилась в ней перед зеркалом трехстворчатого деревянного шкафа. Подушки ставились одна другую и очень важно было, чтобы уголки подушек не были заломлены, а торчали остро как копья. Перины и подушки были приданым моей мамы. Их сделала вторая добрейшей души бабушка Агафья Петровна Белоус, в девичестве Мельничук, которая жила на Украине во Врадиевском районе селе Юзефполь. Это сказочный уголок моего детства, где я проводила каждый год каникулы до восьмого класса. Месяц-полтора у бабули Гаши и месяц на море в пионерском лагере.