Но даже в этих условиях давление на крестьянство не уменьшалось. Желание максимально использовать ресурсы деревни для индустриализации привело к массовому голоду в 1932–1933 годах. Украина (знаменитый «голодомор»), Белоруссия, Поволжье, Северный Кавказ, Казахстан стали тогда ареной поистине библейской трагедии. По официальным данным, от недоедания и болезней погибло около 7 млн человек[21].
«Теперь даже слепые видят, что без наступления на капиталистические элементы деревни и без развития колхозного и совхозного движения мы не имели бы теперь ни решающих успехов в деле хлебозаготовок, одержанных в текущем году, ни тех десятков миллионов пудов неприкосновенных хлебных запасов, которые уже накопились в руках государства. Более того, можно с уверенностью сказать, что благодаря росту колхозносовхозного движения мы окончательно выходим или уже вышли из хлебного кризиса. И если развитие колхозов и совхозов пойдет усиленным темпом, то нет оснований сомневаться в том, что наша страна через каких-нибудь три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире».
И.В. Сталин, 1929 год
Некоторые же эксперты насчитывают до 10 млн жертв.
С 1930 года народным комиссаром снабжения становится Анастас Иванович Микоян. Надо ли говорить, что ему досконально известны все приведенные выше факты? Более того, с 1934 года он назначается наркомом пищевой промышленности, отвечающим за то самое обеспечение населения продуктами питания. У многих бы просто опустились руки. Но Микоян являлся типичным сталинским наркомом того времени. Это не апология «стиля руководства» вождя.
Целая плеяда выдающихся руководителей промышленности возникла тогда – Г.К. Орджоникидзе (нарком тяжелой промышленности), В.В. Куйбышев (1930–1934 годы – Председатель Госплана), А.Н. Косыгин (1939–1940 годы – нарком текстильной промышленности), А.Г. Зверев (1938–1948 годы – нарком финансов) и другие. Что в большей степени определяло их эффективность в ту эпоху – талант? выстроенная система управления? боязнь ареста и расстрела из-за любого неудовольствия Сталина? Кто знает сейчас…
Но как бы то ни было, Микоян навсегда останется автором уникального эксперимента, инициатором коренной реформы советской пищевой промышленности и кулинарии вообще. И, в общем, даже этого уже достаточно, чтобы человек вошел в подлинную историю нашей родины. Не в историю преходящих генсеков и президентов, а в историю выдающихся личностей, действительно изменивших жизнь миллионов наших сограждан.
Мы далеки от того, чтобы идеализировать образ сталинского соратника. Вышедшая в 2010 году книга Ирины Глущенко «Общепит. Микоян и советская кухня» дает более полную картину его жизни в аспекте реформирования «советского стиля питания». Она насыщена новыми интересными архивными данными, но, на наш взгляд, автор очень уж подпала под очарование личности главного героя (а он, несомненно, был личностью). История же порой бывает глубже и честнее. И Анастас Микоян в этом смысле был человеком своего времени – жесткого, но вместе с тем фантастически яркого. Впрочем, мы пишем о кулинарии, поэтому оставим многие политические и моральные претензии к нему за рамками настоящего изложения. А сосредоточимся именно на пищевой промышленности и советской кухне.