В номере малыш покушал и лег спать, закутавшись в Сережину куртку. Ребята сели придумывать имя.

– Нужно что-то непременно украинское. Остап.

– Нет, Тарас.

– Придумала! Кий, Щек или Хорив?

– А может Цыбулька?

Кирины познания в украинском были более чем скудны, а Сережа хоть и мог изъясняться по-украински, не стремился к вычурным именам. Хоть им не терпелось дать имя котенку немедленно, но идеальное на ум не приходило.

Назвали его уже дома, в Москве. Имя пришло от внешности: котенок взирал на мир таким надменным взглядом, будто принадлежал голубым кровям. Патрицианским, скорее всего…

– Как его звали? Патриция? – Кира бросилась к полке, где стояли книги Терри Пратчетта.

– Патриций Хэвлок Ветинари. Вот оно: идеальное имя!

В Москву патриций летел одетый в детский носок и закутанный в полюбившуюся куртку. Кира упросила отдать ей двухмесячного голышку сразу у трапа: в Москве было уже холодно и во время разгрузки багажа, он мог замерзнуть. К счастью, домой он приехал здоровый и веселый.

Хэвлок по малолетству очень тянулся к Джесси, в нее можно было закутаться и спать, она была доброй, всегда позволяла котенку ползать по себе и зарываться в шерсть. Однако Джесс предпочитала прохладный кафель, желательно на сквознячке, а маленький лысенький котенок любил лежать под одеялом. Он приноровился ловко заползать в заправленную постель, и поначалу ребята чуть было не садились на кочку, принимая ее за смятое белье. Пришлось научиться сканировать поверхность постели прежде, чем сесть на нее. Несмотря на то, что одним из условий заведения кота было, что он не будет спать в кровати, Хэвлок спал именно в ней. Причем любил забраться под одеяло с Кириной стороны и прижаться к ней холодными лапками.

Хэвлок рос, а Кира не забывала о своей мечте – толлере. Толлера она решила завести давно, когда с Джесси закончила заниматься фристайлом. Кире хотелось собаку, похожую на голдена, но лишенную больших проблем со здоровьем. Выбор пал на новошотландского ретривера. Кира предполагала, что любой ретривер хорошо ладит с людьми и любит работать. Толлер, как самый маленький из ретриверов, казался ей самым удобным: легкий, компактный, меньше голдена склонный к дисплазии. А, кроме того, очень симпатичный.

Помня о том, что коты приучаются к новым животным тем легче, чем они моложе, ребята вдруг заторопились: если к взрослению Хэвлочки щенка они еще не купят, то возможно им придется решать задачу «Как приучить неуживчивого кота к шустрому щеночку». А этого совсем бы не хотелось.

Купить или не купить? Устав одна мучиться этим вопросом, Кира спросила Сергея.

– Раз тебе так хочется – ищи питомник.

– Мы его купим, только если ты тоже хочешь, – настаивала она.

– «Хочешь»? Сильно сказано, – рассмеялся парень.

– Ладно, смягчу формулировку: если ты согласен, – с вопросительным ожиданием Кира смотрела на Сергея.

– Я согласен, – покладисто кивнул головой он, не отрывая взгляда от ноутбука.

– Неет! Не так! Надо, чтобы ты был полностью согласен: гулять, кормить, мыть, играть, заниматься…

– А эконом вариант существует? Мне такая расширенная опция не нужна.

– Мм, ладно, я могу его кормить.

– Какая самоотверженность!

– Я даже убирать за ним могу. И мыть. И играть. А заниматься с ним ты разве не планируешь?

– Фристайлом? С ума сошла! Впрочем.… А кинологические единоборства бывают?

Кира насупилась.

– Вот видишь, сама отказалась. Так что заниматься – сама. Кстати, ты кого хочешь: мальчика или девочку?

– Только девочку. Я всегда мечтала о толлере, красивом, как на рождественской открытке. С чистыми ровными носочками, белой проточиной и всем, что положено: кончик хвостика, грудка. Она будет послушной, ласковой и с таким специальным взглядом «милый хозяин, что я могу для тебя сделать». Вся такая приторно сладкая, – мечтательно вздохнув, подытожила Кира, – Толлерский толлер.