Однако лично мне от этого не было ни тепло, ни холодно. Что так будут шуметь, что так. И даже от факта, что данный эшелон, в отличие от предыдущих грузовых поездов, проходил на десять метров дальше от моего дома, шума от него было никак не меньше.

«Беруши, беруши и ещё раз беруши!» – закрывая голову подушками, повторял себе я.

«Ах, кабы не война, а мирное время, то можно было бы запатентовать данное сверхнеобходимое изобретение, – размышлял, стараясь думать о чём угодно, только не о «тутух-тутух». – Запатентовать и после жить припеваючи на доходы от продаж. А что беруши будут пользоваться спросом в этом времени, сомнений нет никаких. Я уже знаю как минимум одно место на карте мира, где этот девайс не просто нужен, а крайне необходим!»

Однако мои прогрессорские идеи в данный момент были ни к чему. В мире бушевала война, и сейчас совсем не до…

«Ту-ту!» – поздоровался со мной очередной приближающийся состав.

– Да пошёл ты на хрен! – ответил я ему взаимностью.

А в довершение ко всему пожелал стальной машине побыстрее попасть под бомбёжку союзников.

«Ну а что, не счастливого же пути желать врагу?!»

Не успел об этом подумать, как услышал приближение ещё одного паровоза.

«Да вы, ёлки-палки, издеваетесь! – уже устало подумал я и от бессилия и злобы встал с кровати. – Что вы там возите-то хоть? – спросил себя и, подойдя к окну, сфокусировал зрение на приближающемся составе. – Уголь».

Двадцать открытых вагонов с чёрным углём проследовали с востока на запад.

В этот момент я уже понял, что уснуть не удастся. Поставил стул к окну, предварительно налив себе в стакан воды, и принялся рассматривать открывающийся из окна пейзаж да считать проходящие поезда и вагоны.

Делал я это не с какой-то разведывательной целью, а от нечего делать. Да и смысла считать эти вагоны, коль они ездят туда-сюда, тоже не было. Просто убивал время до рассвета, надеясь, что поутру оживлённый трафик спадёт и я сумею выкроить время на отдых.

Мой блуждающий взгляд рассеянно выдёргивал из темноты детали окружающего быта.

Вон под водонапорной башней стоит на заправке маневровый паровоз. Эта мелочь, наверное, ждала, пока старшие братья разъедутся, после чего начинала с глухим посвистыванием пихать в горку теплушки и полуоткрытые платформы. Тоже шумела профессионально, чтобы целенаправленно не дать товарищу Забабашкину хотя бы подремать минуток десять.

Вон курят два сотрудника железнодорожного узла, наверное, стрелочники или обходчики. Остановились у фонарного столба с прибитой жестяной табличкой Rauchen Verboten1 и попыхивают себе огонёчками: один, постарше и лысоватый – трубкой, второй, помоложе и с щегольскими усиками – папиросой.

Вон вальяжно лежит на крыше сторожки упитанный рыжий котяра с драным хвостом и, судя по всему, дрыхнет, как сурок. Однозначно прошёл какой-то углублённый специальный курс по непрерывному сну в экстремальных условиях по методикам тибетских монахов или ещё какого ОСНАЗа2, поскольку реагировал только на гудки – раздражённо поворачивал в сторону нарушителя богатырского сна ухо, морщился и продолжал сопеть.

Составы проезжали почти регулярно. Каждые минут пятнадцать-двадцать какой-нибудь поезд обязательно появлялся на горизонте. Везли в основном либо уголь, либо цистерны с бензином и мазутом. Впрочем, иногда проходили составы, которые состояли из закрытых транспортных вагонов. Что было внутри тех вагонов, я не знал и как ни старался рассмотреть – это не удавалось.

Где-то через час довольно плотного трафика появился состав, который шёл очень медленно по дальнему от меня пути. Меня это заинтересовало, ведь все ранее проходящие поезда двигались с более высокой скоростью.