– Ну а если я тоже тут присяду и очень терпеливо подожду? – не сдавался я.

– Рабочий день уже у всех заканчивается, молодой человек. У Степана Митрофановича он тоже должен когда-то закончиться. Этому господину он разрешил остаться и подождать, строго наказав ответить отказом, если кто-то ещё захочет попасть на приём.

– А записаться на приём возможно? – жалобно протянул я. – Я могу завтра с утра пораньше подойти.

– Таких как вы с утра пораньше обычно полный коридор приходит, – уже не очень вежливо ответил секретарь, за что очень хотелось его стукнуть чем-то тупым и тяжёлым в область виска.

– Может вы не совсем правильно меня поняли? – начиная злиться продолжил я свой натиск. Решил попробовать другой подход. – Мне очень нужно попасть к Степану Митрофановичу, это очень важный вопрос, и он вам не простит, если узнает, что я к нему приходил, но мне не дали возможности его увидеть.

– Ну хорошо, – тяжко вздохнул секретарь. – Скажите вашу фамилию, имя, отчество и номер телефона. Я запишу вас на завтра на без пятнадцати восемь утра.

– И сообщите сегодня, что я приходил, – строго сказал я, продиктовав личные данные под запись. – Это важно.

– Да, господин Склифосовский, я сообщу, будьте уверены, – сказал секретарь и едва заметно вздохнул. Видать таких умников за день сюда приходят десятки и каждый считает себя уникальным. – До завтра.

– До скорого, – брякнул я, улыбнулся и пошёл на выход.

Жаль, что узнать о состоянии Андрея из первоисточника мне не удастся. Или ждать до завтрашнего утра, или звонить Белорецкому. Решил всё-таки начать со второго варианта. Вышел из больницы на улицу и набрал главного полицмейстера. Как я и ожидал, по поводу здоровья от полицейского мало чего добьёшься. Чтобы вытащить ценную информацию не по профилю, надо анализировать и додумывать самому.

– Андрей Серафимович нам ничего не собирается рассказывать, – недовольно сказал Павел Афанасьевич. – Никаких ценных показаний от него добиться не удалось. Я-то надеялся, что, когда он придёт в себя, сразу наведёт на псионика. У нас группа захвата с сильными магами из Москвы с ночи сидели наготове, чтобы выдвигаться на задержание, а Боткин молчит, будь он неладен! Хорошо, что мастеру души удалось докопаться до нужной информации в голове одного из подельников Боткина, только благодаря этому нам удалось его отыскать. Так что ядро осиного гнезда мы наконец-то накрыли полностью.

– Так, а что с Андреем-то? – решил я всё-таки перевести разговор в интересующее меня русло.

– Затрудняюсь ответить, – после небольшой паузы Белорецкий всё же ответил. Наверно переключался с интересующей именно его темы. – Ожоги ему залечили, в сознание пришёл, но отвечать на вопросы отказывается. Лекари сказали, что у него временная защитная потеря памяти, во что я не особо верю. На попятную наверно пошёл. Нашего мастера души к нему не подпускают, сказали, что слаб ещё. Так что даже так информацию получить не удалось.

– Я вас понял, услышал, – ответил я и уже начал выстраивать в голове свою версию, что там с Андреем случилось. – Спасибо большое за помощь и прошу прощения за возможно несвоевременный звонок.

– Да звоните, ничего страшного, – ответил Павел Афанасьевич. – Просто я тоже с середины ночи на ногах, уже сил нет ни на что. И вам спасибо за ночной звонок, всё равно так или иначе большое дело свершилось.

– Крепитесь, а с Андреем мы разберёмся, я вам обещаю.

– Хорошо, удачи вам, – с облегчением ответил полицмейстер. – Но имейте ввиду, что он пока находится под арестом. Меру пресечения возможно изменим в ближайшее время, будет видно. Главное, чтобы он начал давать показания. Мне нужна хоть какая-то зацепка, чтобы изменить его статус арестованного по обвинению в покушение на убийство на статус свидетеля. Охране я скажу, чтобы вас к нему пропустили.