– И как вы живете, ненавидя лифты.

– Очень просто. На первом этаже.

– А на работу?

– Пешком. Пятый этаж же. Господи, я не хочу умирать. Я еще так молода… Даже работу мечты получить не успела.

– Вот и я говорю, молода. Работу мечты? Думаете, каждая девочка мечтает стать помощницей?

– Нет, конечно. Каждая девочка мечтает стать принцессой, а я мечтала летать на драконах. Но так как драконов не подвезли, то на вертолетах. Потом захотела их делать, между прочим, вы меня вдохновили, когда пришли в нашу школу, как гость.

– Тогда тем более не понимаю, какой вам резон работать у меня помощницей.

– Сидя в конструкторском, я ни на милю не приближусь к возможности самой полностью сконструировать вертолет и посмотреть, как он взлетит, а мы бы в сами нашли общий язык, и вы бы меня всему научили.

Он замолкает, а мой страх снова занимает лидирующие позиции.

– Арсений Ярославович! Арсений Ярославович! Софа!

Вдруг дверь со звоном разъезжается, и я скорее выпрыгиваю из стальной кабины, висящей на высоте десятого этажа. Правда опять падаю в ноги генерального. Софа помогает мне подняться, и я поднимаю глаза, смотря в грозное лицо Распутина.

Секунда. Две. Пауза затягивается, а воздух накаляется добела. Кажется, я сейчас просто закричу от напряжения!

– Вы приняты. Завтра выходите. София Вадимовна, оформи, – говорит он и скрывается в своем кабинете, а я поворачиваюсь к Софе, улыбка которой ярче самого солнца. Мы визжим от радости, обнимаясь и приплясывая. Давно мне не было так хорошо. Давно я не была так счастлива.

– Не такой уж он и тиран, – смеюсь я, по-другому осматривая кабинет. Это ведь теперь мой кабинет.

– Не обольщайся, а самое главное не влюбляйся…

– Да ладно тебе. Он не настолько красив, чтобы тут же течь от него. Да? – я округляю глаза. – Ты была влюблена в него?

– В Распутина все так или иначе влюбляются. В нем слишком много нерастраченного тестостерона. Просто будь готова, что это ничем не закончится. Я вот поскорее замуж вышла, чтобы мысли не забивать.

– Не переживай. Мне это не грозит. У меня вообще к мужчинам иммунитет…

– Ну дай-то Бог. Так, давай я еще раз тебя проинструктирую и побегу. Господи, слава Богу, что он взял тебя.

– Да я сама не верю своему счастью!

Мы с Софой перебираем папки, в которых лежат договора с поставщиками. Смеемся, обсуждаем, чем она будет заниматься в декретном отпуске. Она, конечно, торопится смыться, но я не отпускаю ее, пока все не буду знать досконально. Я больше не должна ударить в грязь лицом.

– София Вадимовна, – врывается в наш уютный уголок низкий, напряженный голос. Очевидно, он уже не первый раз зовет нас. – Я напоминаю, что сегодня ваш последний рабочий день.

Он выглядит совсем иначе. В его волосах капли воды, а на плечах надет свеженький пиджак. Я помню, что у него тут ванная и гардеробная, потому что он порой проводит за работой сутки. И все равно, это удивительная метаморфоза.

На его лице нет улыбки, но от него веет положительной энергетикой.

– Да, да, я поняла. До пяти никуда не уходить.

– Это, конечно, тоже, но скорее всего вы смоетесь, как только я войду в двери лифта. Это вам. Знаю, вы скорее всего сразу уйдете потом во второй декрет, но скажу, что у меня никогда не было более квалифицированного секретаря.

– Вообще-то помощника.

– Да, помощника. Это вам, – он протягивает конверт, и Софа удивленно поворачивает ко мне лицо. – Это не деньги. Их вы получите в бухгалтерии.

Она открывает конверт, а там билеты.

– Когда моя сестра была беременна третьем ребенком, она отдыхала там. Ей понравилось. Плюс немецкое гражданство ребенку никогда не повредит.